Говорящая с Нами

Обоняние усилилось в разы, и он учуял запах крови, и слабый отзвук сердцебиения как призыв заполнил его слух.

Жертва ждала его в пещере.

В темноте он видел всё так же, как и днём, но это было не важно. Не важно, кто был перед ним — мужчина, женщина или ребёнок, он чувствовал лишь вкус крови во рту и желание вцепиться в глотку как можно скорее. А потом рвать, терзать и, в конце концов, убить… самое естественное желание в этом мире.

***

Река отразила в своей глади его лицо — мужественное, неулыбчивое, бесстрастное.

Нуто старательно оттёр запёкшуюся кровь со своего лица, принадлежавшую его очередной жертве. Ночь была насыщенной, полной ощущений и плотной пищи. Зверь внутри него ликовал, довольно уступив место человеку — днём так было безопаснее.

За четыре года после перевоплощения Нуто ни разу не испытал угрызений совести. Убийства соплеменников и людей из соседних поселений стали для него нечто вроде игры, забавы, которые с неимоверной жадностью требовало от него чудовище внутри.

Чудовище…

Он не считал себя таковым. В отличие от своего «учителя», он так ни разу и не обратился в нечто волкоподобное, но тот сказал, для этого ещё придёт время.

Иногда они охотились вместе, загоняя жертв подальше в лес, и там продолжая свою игру в кошки-мышки. Их сложно было назвать стаей, наставник Нуто, имени которого он так и не узнал, так и не смог ни с кем больше добиться желаемого результата — его жертвы умирали от укусов, слабые создания. И это очень злило Учителя, Нуто же был равнодушен ко всему.

Вернувшись в своё поселение, парень насторожился: там происходило что-то недоброе для него. Толпа людей, покинув свои дома, собралась на жертвенной поляне, на которой уже было приготовлено два костра, между которыми привязанный к столбу стоял человек.

Его звали Нииол, серый, неприметный, вечно молчаливый человек, и Нуто не помнил, когда они в последний раз пересекались.

В человеческом обличии.

То, что это был его Учитель, Зверь, что обратил его когда-то в нечто, не имеющее имени, Нуто не сомневался.

Тот, приняв его мысленный посыл, поднял голову, ощерившись совсем как животное, одарил ученика тяжелым взглядом. И в голове тут же прозвучал его голос:

-Помоги…

Но парень не двинулся с места. Жалости не было места в его груди. А вот железный разум твердил: помочь он не сумеет, а сам пропадёт.

Своя жизнь была для Нуто гораздо дороже.

Народ всё пребывал, и вот Вождь племени, седовласый Чуа, вознёс к небу зажжённый факел, и скорбь проступила на его морщинистом лице.