Говорящая с ветром

— Рассредоточились! — рявкнула Алора, занимая место рядом со мной. — И да хранят нас орхидеи!

К моменту подхода отрядов противника только пять десятков дроу перекрывали дорогу черной колонне ощетинившихся клинками врагов. На этот раз мы имели сомнительное удовольствие любоваться хвостатыми илаями четвертого дома. От остановившихся в полусотне шагов от нас первых вражеских шеренг отделилось три фигуры и быстрым шагом направились к нам.

Остановились они в метрах десяти от нас. Даже темнота не смогла скрыть самодовольного выражения на их лицах.

— Смертники! — прозвучало в ночной тишине. — Как вы осмелились встать на пути у великого четвёртого дома?

— Ты смотри-ка, и эти землеройки себя великими величают. — Голос Лютого просто сочился ехидством. — Одни великие кругом, послать стало некого!

— Благодари Прядильщицу, что родился самцом, а я с этими грязными вонючими животными никогда и ничего не имею! — как легко, оказалось, вывести из себя эту девицу-парламентёра.

— Да судя по настроению, я так сразу и понял, что никогда и ничего. — Не замолкал Лютый.

— А что же у великого дома все самцы грязные и вонючие? Проблемы с водой? На помывку не хватает? Мы-то думали вы воевать идёте, а вы помыться надеетесь что-ли? — выдала я прежде, чем поняла, что я говорю.

Ардига и Зайкиль внимательно посмотрели сначала на меня, потом на Лютого, потом снова на меня… Уж больно похожие у нас были интонации.

— Только что вы просрали свой шанс примкнуть к великому дому! Поняли? — завизжала хвостатая. — Мы вас растопчем, мы вас сожжем заживо, вы будете погребены в ваших же пещерах, когда мы обрушим на вас ваши же горы, вы будете гнить живьём…

Тихий щелчок и неудавшаяся парламентерша захрипела, поймав в грудь арбалетный болт.

— Конец переговорам! — сказала я, возвращая кузнецу один из изобретённых им арбалетов.

Сопровождающие её девицы настолько растерялись, что даже не сразу сообразили, что с их главной.

— Видал я такой дом, где даже помыться нельзя! — завершил переговоры Лютый.

— Вы пожалеете…

— Уже жалею! Вы тратите моё время! — оборвала я одну из оставшихся хвостатых.

Откуда во мне эта жестокость. Рука не дрогнула, в мыслях я её приговорила, как только увидела. Сейчас я защищала свой дом, и для меня вот эти самодовольные самки были угрозой, как заразившиеся бешенством крысы, что пытались бы прорваться в моё жилище.

Возможно, с каждым новым боем, я теряла часть себя! Но на месте утерянного появлялось что-то новое, что роднило меня с этим миром, с подземными пещерами, со склоняющими голову тенями. Этот мир окончательно становился моим, я принимала его правила и все прочнее занимала место ушедшей принцессы пятого дома.

— Во славу орхидей! — заорал Лютый.

Его клич подхватила Ардига, им ответил слаженный рёв с двух сторон от колонны противника. Словно в подтверждение этих слов на четвертый дом посыпались стрелы. Многие хватались за головы и падали на колени, словно их скрутила резкая головная боль. Темные струйки из носа и ушей, а у некоторых и из глаз, видимо были кровью.

Я так поняла, что наши менталисты своим ударом устроили массовый разрыв сосудов в головном мозге у хвостатых.

В ушах зазвучал свист ветра, он требовал чего-то и просил одновременно. Руки под кожей перчаток начало жечь. То зудящее чувство, когда хочется или разодрать кожу на ладонях ногтями, или засунуть эти самые ладони в кусочки льда!

— Ваше право. — Прошептала я тем, кто пытался докричаться до меня голосом ветра, и темный туман сорвался с моих рук, ровно за несколько секунд до того, как я выхватила клинки.

Почти прозрачный туман мгновенно налился цветом, даже в ночной темноте выделяясь чёрным пятном, расширился, поднялся ввысь и приливной волной устремился к стонущим илаям четвёртого дома.

Едва перестали свистеть в воздухе стрелы, как мы сорвались с места, за секунды преодолевая расстояние до врага. Я видела, как стремились со стороны леса к замершему строю противника остальные бойцы нашего отряда.

Но первым в ряды хвостатых врубился Ралиэль, успевший стянуть с лица маску. Оттолкнувшись от большого камня, что торчал на обочине дороги, он приземлился прямо в гущу противника. Его клинок со свистом рассекал воздух и врубался в плоть вчерашних хозяек, такого выражения, перекосившего всё лицо мужчины в зверином оскале, я ни разу не видела у эмпата.

Сколько же злости и ненависти должны были вызывать к себе эти илаи, что даже после ухода за грань, души ушедших рвутся отомстить? Если мирный и даже застенчивый парень, легко откликающийся на малейшее хорошее отношение в свою сторону, мгновенно звереет, превращаясь в смертоносно-опасную машину?

Я сама рвалась вперёд, увязая всё глубже. И только одна мысль пульсирующей надписью в голове "успеть, это не основные силы, а только первый отряд для переброски, уничтожить и отойти назад".