Говорящая с ветром

Отличился и менталист, сопровождавший её группу. Он умудрился почувствовать, что подрывники идут под воздействием амулетов. Менталист смог отправить ментальную волну, перекрывшую на время воздействие амулетов. Точнее, подменившую приказ.

Подрывники, бежавшие в первой линии, развернулись и направились обратно. И естественно, произошедший взрыв запустил цепную реакцию, что выкосила передовые линии наших врагов.

На сердце появилось неприятное чувство. Ведь, погибшие подрывники даже не сами шли в бой. Но я не готова была оплачивать свою жалость жизнями дроу пятого дома.

— Парень, правда, потом два часа в пластом лежал. — Закончила свой рассказ командир отряда.

— Да, для одного это очень затратно. Парень явно прыгнул выше собственных ушей. Но мы и не подозревали, что менталисты и на такое способны. Может, тогда имеет смысл, наносить подобные ментальные удары нескольким менталистам, в связке? — обернулась почему-то ко мне Ильрейс.

— Так, где их взять столько, чтобы было несколько в связке? Мне ли рассказывать всем присутствующим, каким образом пополнялись силой магические вены дома! — напомнила я об обращении с менталистами до недавнего времени.

— Правящая, принцесса! — в зал влетела запыхавшаяся Флайриль. — Там, менталисты проснулись. Они это, просят и им позволить защищать дом. Просят вас уделить им пару минут!

— Где взять менталистов говоришь? — правящая смотрела на меня с улыбкой.

Глава 34.

Лилит.

Всё больше донесений поступало в пещеры пятого дома. Всё чаще в портальный зал спешили подростки с нижних пещер, организованные Алоринелем, чтобы забирать раненных. Но на смену выбывшим бойцам шли новые.

Луки уже перестали быть презираемыми игрушками, доказав свою эффективность. Столкновения с противником становились все более частыми и всё более жестокими.

Но по донесениям разведки, войска противников продвигались так, словно, наконец, поверили, что они на верном пути, а мы защищаем главный вход в наш дом. Были и потери. Погребальные костры вспыхивали уже не раз. Кого-то приносили товарищи, кто-то умирал в госпитале. Для кого-то Ильрейс активировала амулеты самосожжения.

Уходя в бой или дозор, в шов воротника каждый дроу пятого дома вшивал небольшой прозрачный камешек. В случае беды, он мог сам прокусить её и мгновенно умереть. Но основное назначение этого артефакта было в другом.

В огромной пещере, которую здесь называли залом памяти, на тонких цепочках висели каменные капли, примерно с мой большой палец размером.

— Ради создания этих артефактов, ещё в прошлом мире пришлось воровать в других домах одарённых. Но ни один дроу пятого дома не остался без погребения. — С грустью и усталостью произнесла Ильрейс.

Она шла среди этого каменного дождя, нежно прикасаясь к свисающим каплям. Что-то шептала им, обращалась по имени. Я подняла голову, весь потолок пещеры был оплетён светящимися линиями, словно кровеносной системой. Но среди молочно-серебристых капель мелькали тёмно-серые. К таким и подходила Ильрейс.

Рисовала на них перечёркнутую стрелу и каждый раз произносила слова прощания.

— Что это? — спросила у неё.

— Этих, мёртвых, капель всё больше. Но ни одного из детей своего дома я не оставлю падальщикам. — Ответила правящая. — Когда дроу погибает, они, эти капли, темнеют. А я бужу пламя. Огненное погребение, единственный путь для дроу за грань. Иногда я думаю, может не зря именно в пламени погиб наш мир? Может народ дроу был скорее мёртв, чем жив, и наши потуги устроиться в новом мире только гневят богов, создавших все миры, сколько их есть?

— Если бы это было так, то Прядильщица не потратила остатки своих сил, ради того, чтобы найти во вселенной мир, готовый принять её детей, и не позволила бы порталу Марины Лангран открыться в своём мире. — Я искренне верила в то, что говорила, тем более, что от самой Прядильщицы знала о её боли из-за гибнущих дроу.

— Твои слова успокаивают мои страхи, но не несут покоя моей душе. Я видимо перестала быть дроу. Я боюсь битв и сражений. — Устало прикрыла глаза перед очередной мертвой каплей Ильрейс. — Я не боюсь умереть сама. В моем возрасте смерть уже становится подругой, встречи с которой ждёшь с нетерпением. Я боюсь гибели других… Последние дни меня мучает кошмарный сон, что будто я захожу в этот зал, а здесь только одна единственная светлая капля. Моя.

— Этот сон никогда не сбудется! — горячо заверила я, потому что самой стало страшно от этой картины.

— Верь в это, Лилит. Потому что у меня нет сил ни на веру, ни на надежду. — Ильрейс вдруг остановилась перед крупной алой каплей, что была здесь единственной. — Иди сюда, позволь нашему дому позаботится о своей дочери.

Я подошла и протянула к этой капле ладонь, на которую тут же упал маленький овальный камешек яркого цвета.

— Даже твой артефакт наполнен пламенем. — Улыбнулась Ильрейс.