Говорящая собака

— Ну, кто так сдает — одна шваль? — вырвалось у меня. Это выражение игроки используют, когда дела совсем плохи и карта, что называется, не идет, пытаясь утешить себя, выдавая за профессионала пусть не в картах, так хотя бы в жаргоне.

Все это время пес ворчал и рвался уйти во двор.

— Ничего интересного тут нет, сам понимаешь, да и для здоровья вредно находиться в прокуренной комнате. Тем более под столом тебя все пинают и, в конце концов, кто-нибудь наступит на хвост. Это враждебная стая, сударь. Надо принимать меры, а то они совсем вас одолеют. Хотите, я помечу для вас коврик?

— В этом нет необходимости! — сказал я достаточно громко. Все, вероятно, приняли это за комментарий к очередному карточному раскладу.

— У этого с забавными глазами запах такой же забавный, — поведал пес. — Он полон напускной гордости. Надулся как пузырь, ткни — и лопнет, а встань с ним рядом — его и не видно. Уж простите меня за такие крамольные речи, сэр, но я же должен вас защищать — это моя святая обязанность.

Мне показалось, что пес воспринимает Змееглаза слишком серьезно. У того покер был единственной реальностью в жизни. Только здесь, в королевстве тузов, королей и джокеров, его подстерегала удача. На жизнь он зарабатывал тем, что ставил, насколько мне известно, ограждения, и с работой своей справлялся вполне успешно, но только покер был ареной его мечтаний и двигателем самооценки. Покер помогал ему скрывать физические недостатки: во время игры между его глазами, один из которых был устремлен ввысь, другой — в глубины, устанавливался своего рода баланс, и это делало Змееглаза более привлекательным. Кроме того, проблема с глазами извиняла его манеру не снимать темные очки даже в помещении, хотя я думаю, что надевал он их как раз ради игры. За стол Змееглаз садился в темных очках, что придавало игре особую роковую остроту.

Компания на сей раз подобралась недурная: Морон Джордж, я, Змееглаз, Торопыга Эдди, Пожиратель Пирожков, Чарли Эттвуд, строитель, и его приятель Арчи Мэндер, сантехник в классическом смысле слова, который, как все сантехники, был не дурак выпить, причем настолько не дурак, что… но не будем. Он был неплохой дурак… то есть игрок, пока не доходил до восьмой банки пива, после чего переходил на изощренную стратегию, возглашая: «Что же это за карты такие? Это же дерьмо, а не карты!», когда у него был отличный расклад, и наоборот, восхищенно крякал и вскидывал кулак в воздух, когда рассчитывать было не на что. Такой неуклюжий блеф казался верхом неприличия. Пусть никто из нашей компании не садился за столы для вип-персон в Лас-Вегасе, но уж такой примитивный блеф мы просекали со скоростью звука. Мы называли его Протечкой, в честь основной профессии и регулярных отлучек в уборную.

Шестая сдача получилась получше: король и двойка на руках с еще одним «ковбоем» и «лебедем» в открытых двух картах. Стало быть, в сумме у меня две двойки и два короля, что совсем неплохо.

И все же я нервничал.

— Ты нервничаешь! — кричал мне пес, в чем не было необходимости.

Это все равно, что говорить лысому, что он лысый. Какой в этом смысл?

Я не обращал внимания, только шикнул на него, почти не разжимая губ.

Меня уже ободрали как липку на десятках во время визита к Майклу Коту, и, хотя на сей раз у меня две пары и вроде беспокоиться не о чем, мне было не по себе. Я волновался. На стол выложили новую карту — и я облегченно вздохнул, когда увидел, что ко мне приплыл «черный лебедь», присоединившись к двум своим кузенам, которые уже были зажаты у меня в руке. Игра пошла.

Не знаю, к счастью или несчастью, но, когда лишние карты были сброшены и ставки возросли, я остался за столом один на один со Змееглазом. Не имело смысла гадать по его мимике и жестам, о чем он думает — блефует или уверен в себе.

Змееглаз был опытным игроком и к покеру пришел, уже отлично умея управлять своей мимикой. Так сложилась судьба: мальчишки в школе отбегали от него с криками: «Нечистый, нечистый!», подозревая в колдовстве. Дошло до того, что как-то его, связанного по рукам и ногам, бросили в школьный бассейн. Удивительно другое: учитель физкультуры поддержал эту затею, но поскольку Змееглаз не отличался и спортивными достижениями, то ему, вероятно, следовало винить самого себя.

А физрук по этому поводу сказал, что Змееглаз мог действительно оказаться колдуном и лучше перестраховаться, чем потом сожалеть.

В интересах игры Змееглаз старательно развивал лицевую мускулатуру. Результатом стало то, что лицо у него стало как у астронавта при входе в плотные слои атмосферы. Но таких, как он, не берут в космонавты, поэтому он нашел себя за покерным столом.

Назвать его умным можно было только сгоряча, но он был плут, каких мало. Он мог пронюхать о слабости карты соперника, в то же время успешно блефуя на своих. Короче говоря, играть с ним «глаз на глаз» было настоящим испытанием.

— Повышаю ставку, — сказал Змееглаз. Он серьезный игрок и никогда не утруждает себя понапрасну играми в фальшивые эмоции.