Говорящие с...

   - Говорю, нет, - Шталь скосила глаза на его ноги и без особого интереса осведомилась: - Чего хромаешь?

   - Ой, да ну, глупость! - Илья махнул рукой с пакетом, в котором что-то нежно звякнуло. - Со стула свалился - представляешь?! Да еще больно так... чуть ногу не сломал! - он подмигнул Эше. - Тебе бы пригодилось для той твоей передачки.

   - Да, возможно, - весело сказала Эша, внезапно загораясь жгучим интересом к идущему рядом человеку. - Так что ты там говорил насчет посидеть? Может, у тебя?

   - Не, - Илья сожалеюще покрутил темноволосой головой, - я ж тебе говорил, что у друга остановился... с семьей он там, не поймут. Может, в гостиницу?

   - Не хочу в гостиницу, - капризно отозвалась она, - пошли тогда просто куда-нибудь. Я бы поела. Может, тебе пакетик поднести, болезный?

   Илья немедленно обиделся, попытался перестать хромать, отчего на его лице появилась некая сложная гримаса, и завел Эшу в первую же попавшуюся кафешку. На стул он сел осторожно, придерживая его руками, как не так давно делала и она сама, и Эша подумала, что, похоже, Илья упал со стула вовсе не единожды.

   И что теперь? Звонить в милицию? Мол, арестуйте его, я его подозреваю в похищении, потому что он упал со стула? После такого звонка ее поместят совсем в другую больницу, где не особо попрыгаешь из окон. К тому же, почему Илья не мог упасть со стула просто так? Это может произойти с кем угодно, и стул при этом будет самый обычный. Возможно, он и вовсе со стула не падал, а с кем-нибудь подрался или произошел несчастный случай, и Илья просто не хочет ей об этом говорить. Могут быть десятки причин.

   Пока они сидели и болтали, Эша успела придумать еще двадцать причин, по которым Илья не может иметь к случившемуся никакого отношения, и сто двадцать раз сказать себе, что все это глупость.

   А когда они распрощались, Эша, конечно же, пошла следом.

  * * *

   Илья шел неторопливо, глазел по сторонам, заглянул в еще один магазинчик, дважды останавливался покурить и поболтать с оказавшимися в поле его зрения юными особами и в целом и для похитителя, и просто для Ильи вел себя возмутительно. Шталь наблюдала, скромно заслоняясь деревьями и прохожими, мысленно всячески охаивая свои действия и сладостно представляя, сколько ей удастся содрать с Олега Георгиевича за сотрясение мозга средней тяжести. Падение в розовый куст он, пожалуй, не оплатит, хотя можно что-нибудь придумать и представить это в свете рабочей необходимости. В этот момент объект наблюдения завернул в ивовый скверик, извлек из пакета бутылочку пива и принялся поглощать его с самым беззаботным видом. Эша даже зубами заскрипела от злости, попадая в такт тихому шелесту ветвей. Ее, наверное, уже в розыск объявили, а она отслеживает перемещения по городу случайного приятеля. Возможно, медсестра была права, и ей следовало подвергнуться повторному осмотру.

   Допив пиво, Илья, как примерный гражданин, сунул бутылку в урну, посмотрел на часы и зевнул. Эша стояла так близко, что, при желании, могла сосчитать все его зубы. Завершив зевок, Илья встал и направился к остановке. Дождался маршрутки, забрался в нее, предварительно вежливо пропустив какую-то тучную даму, и захлопнул дверцу.

   Ну, вот, собственно и все. Хватит! Это была не рука судьбы, Шталь. Это была ее нога, которой тебя пнули, потому что ты, Эша Шталь, зарвалась!

   Маршрутка тронулась с места, и Эша завертела головой по сторонам, пожалев о стоявшей далеко отсюда на платной стоянке "фабии", посколько зарегестрирована та была совсем не на Леру Казакову. Она подскочила к обочине и замахала рукой. Почти сразу из негустого потока машин вырулил зеленый "москвичок" и притормозил возле нее.

   - Ну? - спросил водитель в окошко.

   - Вот, - сказала Эша, показывая деньги.

   - Ага, - ответил водитель, открывая дверцу. Эша плюхнулась на сиденье и обозначила направление и характер движения. Водитель принял деньги и коротко кивнул. За всю дорогу он не задал ни одного вопроса, глядя в лобовое стекло и жуя чадящую "беломорину". Эша задала только один:

   - Куда идет эта маршрутка?

   - Кажись, через балку, на дачи, а конечная у нее возле кладбища.

   Эша поежилась и принялась вытаскивать из рук оставшиеся колючки.

   Вскоре они покинули городские пределы, и по обеим сторонам дороги потянулся редкий березовый лесок. Через пару километров лесок отступил, дорога пошла под уклон, замелькали особнячки и домишки, большая часть которых была погружена во мрак. Маршрутка остановилась возле тусклого фонаря, и Эша, увидев, как из нее выпрыгнула знакомая фигура, попросила водителя проехать чуть дальше. Фигура уже неторопливо спускалась между домами в глубь балки, когда Шталь покинула "москвичок", поблагодарив водителя. Тот невозмутимо кивнул и уехал.