Говорящий дуб

Эмми проснулся еще за час до рассвета. Он взглянул кругом: луна взошла поздно и еще не скрылась. Птицы еще спали, его соседка сова еще не вернулась со своей ночной прогулки. Тишина очень приятна, но она — редкость в лесу, где всегда слышен какой-нибудь шелест и вечно копошатся какие-нибудь существа. Эмми особенно наслаждался этой тишиной, вспоминая оглушительный шум ярмарки, барабан и тарелки акробатов, споры покупателей с торговцами, звуки скрипок и волынок, крики испуганных или тоскующих животных, хриплое пение гуляк, — словом, все, что поочередно то изумляло, то забавляло, то внушало ему ужас. Какая разница с таинственными, еле слышными или, наоборот, величественными голосами леса! На заре поднялся легкий ветерок, от которого мелодично зашелестели верхушки деревьев. Дуб, казалось, говорил:

— Будь спокоен, Эмми. Будь спокоен и доволен, маленький Эмми.

«Все деревья говорят, утверждала Катишь. Это правда, — подумал он. — У каждого дерева есть свой голос, и оно поет или вздыхает на особый лад. Однако старуха воображает, что они не знают, о чем говорят. Это неправда. Деревья то жалуются и стонут, то радуются. А она не понимает их, потому что у нее на уме только и есть, что злые дела».

Эмми явился к лесорубам, как и обещал. Он работал с ними все лето и всю следующую зиму. Каждую субботу он отправлялся ночевать в свой дуб. По воскресеньям он навещал жителей Сернаса. Он вырос, но остался худеньким и гибким. Его милое, приветливое личико всем нравилось. Одевался он очень опрятно. Дядя Венсан научил его читать и считать. Все хвалили его, а его тетка, у которой не было своих детей, даже выразила желание взять его к себе, потому что он был мастер на все руки и им можно было гордиться.

Но Эмми любил только лес. Он там видел и слышал такие вещи, которых не замечал никто другой. В долгие зимние ночи он особенно любил присматриваться к соснам, на которых причудливо искрился пушистый снег. По временам, когда проносился ветерок, их ветви как будто таинственно покачивались и перешептывались; но чаше всего они казались погруженными в сон, и он смотрел на них с уважением, к которому чуточку примешивался и страх. Он боялся пошевельнуться или проронить слово, чтобы не разбудить этих прекрасных фей ночного молчания. В полумраке ясных ночей, когда не было луны, а звезды сверкали на небе, словно бриллианты, ему казалось, что он различает очертания этих таинственных существ, складки их одеянии, их серебристые кудри. С наступлением оттепели они изменяли свой облик. Эмми видел, как с ветвей с легким шорохом падали белые одежды, словно коснувшись снежного покрова земли, они вспархивали и улетали вдаль.

Когда маленький ручей был скован льдом, Эмми делал небольшую прорубь, чтобы зачерпнуть себе воды, но при этом старался не повредить хрустального здания, которое образовывалось над его водопадом. Он любил смотреть, как по обеим сторонам какой-нибудь лесной тропинки переплетающиеся ветви, покрытые инеем, и ледяные сосульки переливались всеми цветами радуги в лучах восходящего солнца.

Бывали вечера, когда обнаженные ветви деревьев сплетались в прозрачное черное кружево на фоне красного неба или освещенных луною перламутровых облаков. А летом какие чудесные звуки, какие концерты птиц среди листвы! Эмми ревностно охранял птичьи гнезда от разорения. Он смастерил себе лук и стрелы и ловко охотился на грызунов и змей, которые представляли немалую опасность для беззащитных птенцов. Но он всегда щадил безобидных ужей и забавных белок, питавшихся зернышками сосновых шишек.

Эмми трепетно заботился и об обитателях своего старого дуба, и ему казалось, что он понимает благодарную трель соловья за спасение птенцов, признательность дятла за возможность безбоязненно истреблять вредных для коры деревьев насекомых. Каждое воскресенье Эмми охорашивал свой дуб: снимал гусениц с листьев и жуков, не позволял муравьям строить поблизости муравейники. Самые лучшие желуди он собирал и сеял на соседней пустоши, а затем ухаживал за молодыми ростками и не давал вереску и сорным травам заглушить их всходы.

Он больше не хотел охотиться на лесных животных, даже ради своего пропитания. Он их полюбил, ведь они были неотъемлемой частью его чудесного леса. Иногда с высоты своего дерева он наблюдал за уморительными играми зайцев и других зверюшек. Крона любого дерева могла служить ему уютным пристанищем в жаркий, знойный день. Но, конечно, своему дубу Эмми всегда отдавал предпочтение.

Но вот наступило время, когда Эмми пришлось расставаться с любимым лесом. Порубка в нем была закончена, и дядя Венсан получил подряд на работы в другом месте, недалеко от деревни Урсин.

Эмми не бывал в тех краях и не встречал Катиши со времени ярмарки. Может быть, она уже давно умерла или попала в тюрьму? Никто не мог ничего рассказать о ней мальчику. Многие нищие исчезают нежданно-негаданно, их никто не разыскивает, и о них не жалеют.