Говорящий дуб

Эмми отлично знал, что конские бобы еще не годились для еды, так как дело было в самом начале осени; но он хотел отметить то место, где они росли, чтобы потом выкопать клубни, когда стебель и цветы засохнут. Вслед за ним увязался поросенок, который принялся рыть землю, угрожая все погубить. Бессмысленное опустошение, производимое этим прожорливым животным, вывело Эмми из себя, и он стукнул поросенка по носу посохом. Железный наконечник посоха слегка поранил нос поросенку, который от этого пронзительно завизжал. Вам, вероятно, известно, как свиньи стоят друг за друга и как иногда крик одной из них возбуждает в остальных ярость против общего врага. К тому же свиньи давно уже недолюбливали Эмми, который никогда не ласкал и не поощрял их. В минуту они с грозным хрюканьем окружили его, готовясь, по-видимому, растерзать. Бедный мальчик пустился бежать, а свиньи за ним, ведь они бегают очень быстро. Он едва успел домчаться до большого дуба, забраться по его стволу и скрыться в ветвях. Рассвирепевшие животные остановились у подножия дерева и стали рыть землю, чтобы подкопать его. Но у говорящего дуба были могучие корни, с которыми целое стадо свиней не могло бы справиться. Тем не менее, неприятель снял осаду только после заката солнца. Свиньи ушли на ферму, а маленький Эмми, уверенный в том, что они его загрызут, если он последует за ними, решил больше никогда не возвращаться в деревню.

Эмми знал, что дуб считали заколдованным, но люди так его обижали, что ему нечего было бояться духов. Всю жизнь он терпел только нищету и побои. Тетка его была безжалостна. Она заставляла его пасти свиней, к которым он всегда питал отвращение. Это чувство у него было всегда, но тетка ничего и знать не хотела, и когда он приходил к ней, умоляя взять его к себе, то получал новую взбучку. Теперь он стал бояться и тетки, а в душе мечтал лишь о том, чтобы пасти не свиней, а овец, и притом на другой ферме, где хозяева были бы не так свирепы и не так дурно обращались бы с ним.

В первые мгновения после ухода свиней он чувствовал только радость, что наконец избавился от их преследования и зловещего хрюканья. Эмми решил провести ночь на дереве. В его холщовом мешке еще оставался хлеб, так как во время осады, которую он выдержал, ему было не до еды. Теперь он съел половину хлеба, а остальную спрятал на завтрак, «А там, — думал он, — как Бог даст!»

Дети могут спать везде, однако Эмми вообще плохо спал. Он отличался слабым здоровьем, часто болел лихорадкой и больше грезил, чем отдыхал во время сна. Он примостился, как мог, между двумя толстыми ветвями, покрытыми мхом. Ему очень хотелось спать, но шелестевший листьями, пугал его. Он как-то невольно стал думать о злых духах, пока ему наконец стало чудиться, что какой-то резкий, сердитый голос твердит:

— Уходи, уходи отсюда.

Сначала Эмми, весь дрожавший, со стиснутым от волнения горлом, и не подумал отвечать. Однако по мере того, как утихал ветер, голос дуба становился все мягче и, казалось, шептал ему на ухо с нежной материнской лаской:

— Уходи, Эмми, уходи!

Эмми приободрился настолько, что решился ответить:

— Дуб, мой прекрасный дуб, не гони меня! Если я спущусь вниз, то рыскающие по ночам волки съедят меня.

— Ступай, Эмми, ступай! — звучал голос, но еще нежнее.

— Мой добрый, говорящий дуб! — взмолился Эмми. — Не посылай меня к волкам! Ты спас меня от свиней. Ты был добр ко мне, будь добр и дальше. Я — бедный, несчастный мальчик; я не хочу, да и не могу причинить тебе зла. Позволь мне здесь остаться на ночь. Если прикажешь, то я уйду завтра утром.

Голос не отвечал, и луна слегка озарила листву. Из этого Эмми заключил, что ему позволено остаться, а может быть, слышанные слова ему только пригрезились. Он заснул и, странное дело, на этот раз не грезил и не просыпался до самого утра. Проснувшись, он спустился с дерева и стряхнул росу, покрывшую его жалкую одежду. «Надо все же вернуться в деревню, — подумал он. — Я скажу тетке, что свиньи чуть не растерзали меня и что я должен был провести ночь на дереве. Теперь, верно, она позволит мне поискать другое место».

Он доел оставшийся хлеб, но перед тем, как уйти, решил поблагодарить дерево, которое его приютило.

— Прощай! Спасибо тебе, мой добрый дуб! — сказал он, целуя кору дерева. — Теперь я никогда не буду бояться тебя и еще приду тебя поблагодарить.

Он прошел пустошь и направился к хижине тетки, как вдруг за садовой оградой фермы услышал такой разговор:

— Все-таки наш свинопас не вернулся, — говорил один из хозяйских мальчишек. — У тетки он тоже не был. Вот бессердечный лентяй! Покинул стадо! Ну и отдую же я его в наказание за то, что мне сегодня приходится вместо него гнать свиней в поле.

— А тебя что, убудет, если ты погонишь свиней? — заметил другой мальчик.

— Да ведь в мои годы это же стыдно! — возразил первый. — Это прилично для десятилетнего мальчишки, как Эмми. Но когда человеку уже минуло двенадцать, он имеет право пасти коров или, по крайней мере, телят.

Тут разговор мальчиков был прерван их отцом.