Говорящий карман

Лотти наблюдала за этой сценой стоя в дверях кухни – она пришла завтракать на десять минут позже Дэнни, потому что сегодня он первым занял ванную. Причем специально мчался по коридору бегом, чтобы ее опередить. И теперь Лотти подумала, что если бы она разговаривала со своей мамой так же, как Дэнни, она лишилась бы карманных денег на целый месяц.

– Просто мне кажется, что торт – это не самый полезный завтрак, – мягко проговорила Лоттина мама. – Будешь тост?

– Я ненавижу тосты.

Лотти улыбнулась, поймав мамин взгляд. Они обе видели – и не раз, – как Дэнни поглощает горы тостов, густо намазывая их арахисовым маслом. Тосты он ел каждый раз, когда чувствовал, что ему надо перекусить: то есть всегда.

– Чего ты лыбишься? – нахмурился Дэнни, и Лотти стало неловко. Ей всегда становилось неловко, когда на нее так смотрели – хмуро и недовольно. Она сразу же чувствовала себя двухлетней малышкой, закатившей истерику. И еще она понимала, что под злостью и грубостью Дэнни скрывается настоящая боль и тоска.

– Будь он мышонком, я бы огрел его по голове пакетиком с семечками, – пробормотал Фред и, спрятавшись за Лоттиным стаканом с апельсиновым соком, изобразил пантомимой, как именно он бы это сделал. Лотти еле заметно кивнула. Ей самой очень хотелось стукнуть Дэнни чем-нибудь тяжелым.

– Может быть, кукурузные хлопья? – предложила мама, с надеждой глядя на дверь. Она явно ждала дядю Джека, который придет и спасет ее. Она придвинула к Дэнни коробку с хлопьями, но тот словно этого и не заметил – он просто сидел за столом и сверлил Лоттину маму сердитым взглядом.

Лотти пробил озноб. В кухне сделалось холодно и неуютно, воздух словно сгустился, наполнившись леденящей злостью. Это что, магия Дэнни? Дэнни почти никогда не использовал свою волшебную силу. Лотти часто задумывалась о том, что происходит с магией, если ею не пользуются. Она копится, как нерастраченная энергия, чтобы потом выдать взрыв небывалой мощи? Или, подобно игре на скрипке, совершенствуется постоянными упражнениями? Этого Лотти не знала.

Она почувствовала, как кто-то потерся о ее ногу. Это была Софи. Она забралась к Лотти на колени, но не потребовала, как обычно, чтобы ей немедленно налили кофе, а встревоженными глазами настороженно наблюдала за Дэнни – очень сосредоточенным и очень бледным. Септимус стоял перед ним на столе, его длинный хвост дергался и извивался как разъяренная змея. Похоже, он что-то безмолвно втолковывал Дэнни – или пытался втолковать. Лотти не была уверена, что Дэнни его слушает.

Мама, кажется, ничего не заметила:

– Налить тебе молока?

Лотти поморщилась. Бедная мама – она так старалась подружиться с Дэнни!

Лотти испугалась, что Дэнни сейчас на нее наорет, но он лишь натянуто улыбнулся и кивнул:

– Да. – И даже добавил: – Пожалуйста.

Лотти затаила дыхание, вдруг преисполнившись жуткой уверенности, что сейчас что-то будет. Что Дэнни задумал?

– Мам…

Мама повернулась к ней, явно довольная, что ей удалось избежать ссоры.

– Ты тоже будешь хлопья, Лотти? – спросила она и потянулась открыть коробку.

От маминого пронзительного крика густой плотный воздух как будто разбился на миллионы звенящих стеклянных осколков.

Лотти вскочила на ноги и чуть не закричала сама. Хорошо, что Софи была рядом и помогла ей преодолеть страх. На картонной коробке с хлопьями, растерянно шевеля лапами, словно он неожиданно оказался совсем не там, где, по его представлениям, должен был находиться, сидел огромный паук. Лотти никогда в жизни не видела таких больших пауков.

Мама застыла, так и не опустив руку, протянутую к коробке. Другой рукой она зажала себе рот, словно пыталась сдержать тошноту.

Лотти ненавидела пауков. Она их не трогала, но если вдруг видела паука – сразу же выходила из комнаты. Быстрым шагом. А с мамой все было гораздо хуже.

– Я… я его уберу, мам. Не бойся, – сдавленно пробормотала Лотти.

– Они едят мышей, – пискнул Фред, спрятавшись за стакан с соком. Его розовый мех стал на пару оттенков бледнее. – Я его завтрак… О, нет!.. – Он театрально закатил глаза и упал в обморок на салфетку. Вернее, аккуратно прилег, подобрав хвост, чтобы его не придавить.

На лестнице раздался встревоженный топот, и в кухню пулей ворвался Лоттин папа в сопровождении Горация, парящего у него над головой.

– Изабель! Что случилось? – Он обнял маму за плечи и оттащил от стола. И даже паук, по-прежнему сидящий на коробке с хлопьями и шевелящий мохнатыми лапами, не смог омрачить радость, вспыхнувшую в душе Лотти, когда она увидела, что мама тоже обняла папу:

– Там паук! Такой огромный… Папа сердито взглянул на Дэнни, но тот лишь ухмыльнулся и как ни в чем не бывало налил себе сока.

Папа коротко кивнул Горацию. Сейчас Гораций был карликовым филином размером чуть больше воробья, но он обожал пауков. И чем крупнее, тем лучше. Он спикировал прямо на паука, вцепился в него когтями и деликатно унес его из кухни, чтобы никого не смущать своим завтраком. Он летел низко и махал крыльями в два раза быстрее обычного: добыча была для него явно тяжеловата.