Потом Ольяду отвез всех домой. Эндер плакал – от трудновыносимой радости, которая выплескивалась из сознания Королевы Улья. Ее чувства оказались слишком сильными для человека. Новинья сжимала его в объятиях, Квим тихо молился, а Эла распевала во весь голос веселые песенки, которые когда-то звенели над холмами Минас-Жераиса – жилищем пастухов и шахтеров древней Бразилии. Это было хорошее время и хорошее место для жизни – куда лучше, чем те мечты, что поддерживали его в стерильных коридорах Боевой школы, когда он был маленьким и сражался, чтобы выжить.
– Теперь я, наверное, могу умереть, – сказал Эндер. – Дело моей жизни завершено.
– И моей тоже, – ответила Новинья. – Но мне кажется, это значит, что нам с тобой пора начинать жить.
А вдалеке от них, в темной и влажной пещере на берегу реки, сильные лапы разорвали оболочку кокона и на волю выбралось худое, похожее на скелет тело. Крылья были наполовину расправлены. Королева добралась до берега. Влага придала силы ее обезвоженному телу. Она отщипнула кусочек мяса. Тысячи яиц, спавших в ее чреве, требовали рождения. Она отложила первую дюжину в тело кабры, потом съела пару ромашек, пытаясь прислушаться к переменам, происходившим в ее теле. «Наконец-то я снова живу!»
Лучи солнца касались ее, бриз раздувал крылья, холодная вода ласкала ноги. Скоро в теплой плоти кабры начнут созревать ее яйца. Жизнь. Она так долго ждала! До сегодняшнего дня Королева не была уверена, что не останется последней из рода, что даст жизнь целой расе. Станет первой.