Говорящий с ветром

У костров размещались черные палатки командующих, их размер частично отражал величину кланов. Армии казались до ужаса одинаковыми.

— Кто здесь кто? — беспомощно пробормотал Менор.

— Очень просто, — отозвалась Вейлин, показывая на левый холм. — Вон там много ходячих мертвецов.

— Точно. — Вор поежился.

На флангах армии толпились восставшие из мертвых. Некоторые походили на людей, гномов или эльфов. Но большинство напоминало отвратительные карикатуры на живые существа, изувеченные или перекошенные. Отрубленные когда-то головы были приставлены криво, иногда прямо на плечи. У некоторых к телу приросла третья или даже четвертая рука, да и ног нередко было больше двух. Кожа немертвых имела бледно-серый оттенок, с наростами и ранами; вонь от них разносилась на много миль.

— А вон железные, — показала эльфийка. Распределенные на авангард и арьергард, прибывали те жуткие существа, которых слепили из черного железа и с помощью раскаленных камней-душ превратили в некое подобие живых созданий. Как и ходячие мертвецы, они не знали пощады и предназначались только для войны. Они считались одними из самых ужасных и непобедимых слуг своего хозяина. Это были творения Хокана Ашира, некроманта.

— Этот… человек и есть Хокан Ашир родом из Kсy, — пояснила Вейлин. — Он обнаружил храм Костей Цараха, где когда-то создавались народы тьмы, и нашел там маску Белиала, слуги Цараха. Так он стал самым могущественным из всех некромантов, и именно его войско ты видишь там внизу.

— Мне понятно, какое из войск служит Раиту, — объявил Бульдр, и голос его странно задрожал. — Вижу, как сверкают оружие и доспехи, и буквально слышу звон черной энергии, которой пропитана его армия. Смотрите, вон там идет и он сам… — Трясущимся пальцем он показал на большую черную палатку.

Горен увидел (правда, неотчетливо) высокую фигуру в человеческих доспехах. Движения его были нечеткими; Горен смутно разглядел, как он ставит вперед ногу, а потом, через какое-то время, уловил и движение. И заметил, что вокруг этой фигуры, словно посланцы смерти, развеваются черные лепестки роз и пожухлые листья. И неудивительно: там, где прошел норкан, земля, несмотря на оставшуюся после дождя влагу, дымилась, а все живое погибало. И вдруг Горену стало нестерпимо холодно, но только на какой-то момент. Потом края палатки закрылись за магом Теней, и дыхание смерти исчезло.

— Клянусь молотом Бьярна, — прошептал Бульдр, — задача у нас не из легких.

— Для меня каждая задача не из легких, — отозвался неожиданно тонким голосом Менор. — Понимаете, я бездарь даже в вопросах воровства. В битве с луциями у меня было больше удачи, чем разума. И как раз поэтому сейчас я не отступлю.

— Нитхальф да пребудет с нами, Бульдр и Менор, — подчеркнуто бодрым голосом сказал Хаг Сокол.

Вейлин схватила Горена за плечо:

— Был бы Руорим на стороне Раита, мы могли бы подготовить конец проклятому, а так мы, возможно, ему поможем…

— Военное счастье будет зависеть не только от Руорима, — возразил Горен.

— Что будем теперь делать? — прохрипел Молчаливый, и все удивленно уставились на него.

— Думаю, — медленно сказал Горен, — что можем незаметно пробраться в лагерь, в котором находится Руорим. Никому и в голову не придет, что посторонние окажутся настолько сумасшедшими, чтобы добровольно отправиться на эту бойню. Наверное, они вообще не обратят на нас внимания, потому что у нас нет ничего, что свидетельствовало бы о нашей принадлежности к Раиту. Тогда мы найдем палатку Руорима и подождем, пока все угомонятся. Если будем держать свои мысли при себе, он тоже нас не заметит. И тогда я быстро, без предупреждения, нападу. Войду, снесу ему голову, и все.

— Может получиться, — задумчиво протянул Бульдр. — Руорим готов ждать любых хитростей, но уж наверняка не прямого удара. Но решать придется на месте, а не здесь, наверху, где нам ничего не видно.

Вейлин со всей силы вцепилась в руку Горена:

— Смотри, вон он там!

Все они сразу же его узнали. Он ехал верхом на огромном золотистом жеребце, на нем были черно-красные доспехи с гербом шейканов, лицо скрыто под шлемом с головой дракона.

— Златострелый! — закричал Горен, горло его судорожно сжалось. — Это… это мой конь, он не подпускал к себе никого, кроме моей мамы, а потом, когда она подарила его мне, еще и меня… Я и не думал, что увижу его снова…

Глаза его наполнились слезами.

— Что бы ни случилось, без него я оттуда не уйду, больше я его не брошу!

— Все в порядке, мальчик, — попытался успокоить его Бульдр. — Возьми себя в руки, сейчас тебе нужна холодная голова!

Солдаты расступились, когда Руорим проехал между ними к одной из черных палаток, где спешился и тут же исчез за пологом. Жеребца, не снимая ни седла, ни уздечки, привязали рядом с другими лошадьми. Он ржал и пританцовывал, шум долетал даже до шестерых друзей, несмотря на крики, грохот и прочий шум, неизбежный при наличии двух армий.

Горен видел, что воля Златострелого все еще не сломлена, хотя он и терпел на своей спине другого хозяина. Но характер его так и не изменился.