Говорящий сверток (с цветными иллюстрациями)

— Смотрите не простудитесь наверху! — крикнула Дульчибелла. — Вы не надели плаща.

Не обратив на нее никакого внимания, Попугай аккуратно поправил шапочку, съехавшую ему на один глаз, пока он карабкался на клетку, и долго смотрел на детей, переводя взгляд с одного на другого.

— Так, — проговорил он наконец, — стало быть, вы хотите услышать ответы на все эти вопросы, да?

— Да, пожалуйста, — умоляюще попросила Пенелопа.

— А могу я вам довериться?

— Конечно, можете, — с негодованием отозвался Саймон.

— Хорошо, так и быть. То, что я вам расскажу, — строгая тайна, понятно? Никому ни слова.

Дети пообещали сохранить в тайне все, что им расскажут, и, усевшись вокруг клетки, приготовились слушать.

Глава вторая ПОЕЗД В МИФЛАНДИЮ

— Итак, — начал Попугай, — это случилось приблизительно в тот год, когда Хенгист Хайрам Джанкетбери закончил свое волшебное образование. Будучи седьмым сыном седьмого сына у седьмого сына, он, естественно, закончил одним из лучших и получил в числе прочих отличий премию Мерлина.

— Это высшая награда? — полюбопытствовала Пенелопа.

— Это означает, что вы волшебник почти не хуже Мерлина, а Мерлин был самым лучшим. Так вот, когда Хенгист Хайрам вышел из Университета Магии обладателем премии (состоявшей, кстати, из тех трех книг, о которых я упоминал), остроконечной шляпы и магического жезла, его старый учитель напутствовал его советом специализироваться в какой-то области и создать себе имя. В стране было слишком много третьеразрядных чародеев, бормотавших все те же устаревшие заклинания, и учитель считал, что Хенгист Хайрам, с его талантом, пойдет далеко. Поразмыслив, тот решил заняться мифическими животными, так как в то время они были заброшены.

— Что такое «мифическое животное»? — шепнул Питер на ухо Саймону.

— Придуманные, вроде морского змея, — прошептал в ответ Саймон.

— Очень скоро, — продолжал Попугай, — если кто-то хотел знать, сколько когтей на лапе у дракона или какой длины волосы у русалки, он не колеблясь шел прямо к Хенгисту Хайраму (Ха-Ха, как зовут его теперь друзья), ибо он стал главным авторитетом по этим вопросам. В сущности, множество сведений в «Истории четвероногих» Топсела заимствовано у Джанкетбери, но Топсел не изволил ссылаться на него. Профессиональная зависть — ничего больше.

Попугай замолчал, полез под крыло, достал миниатюрную золотую табакерку, взял понюшку и отчаянно чихнул в испачканный платок.

— Говорила я вам, что вы простудитесь без плаща! — сердито вскрикнула Дульчибелла. — Где ваш здравый смысл?

Попугай, как будто не слыша ее, продолжал:

— Однако через несколько лет Ха-Ха вдруг заметил, что спрос на него, если так можно выразиться, падает. К нему уже не шли за рогом единорога и за сосудом с пеплом феникса, отвращающим молнии. А причина, как он скоро понял, заключалась в том, что люди перестали в них верить.

Попугай умолк и устремил на детей суровый взгляд.

— Не понимаю. — Саймон нахмурился. — Раз звери мифические, значит, их и так нет.

— Глупый ты мальчик, — возразил Попугай. — Они существовали, когда в них верили.

— Не понимаю, как можно существовать только оттого, что в тебя верят, — заупрямился Саймон.

— Не ты один не понимаешь, таких много, — возразил Попугай. — Смотри сам: когда-то никто не верил в паровозы и пароходы, верно? Вот их и не было. Потом масса народу поверила в паровозы и пароходы и… трах-тара-рах…

— Гром! — завопила Дульчибелла.

— И тогда развелось столько паровозов и пароходов, что шагу ступить некуда. Так и с мифическими животными. Пока в них верило изрядное число людей, их было много, а как только верить в них перестали, так… трах-тара-рах… численность их сократилась.

— Второй удар грома! — завопила Дульчибелла. — Идите в клетку, в вас ударит молния!

— Ах, да успокойтесь, пожалуйста, — нетерпеливо оборвал ее Попугай. — Пойдите займитесь чем-нибудь, сотките себе что-нибудь.

— А что? — спросила Дульчибелла.

— Что угодно, — ответил Попугай.

— Я сотку себе мантилью, — согласилась Дульчибелла. — Мне всегда хотелось иметь мантилью.

— Скоро дела пошли так плохо, — продолжал рассказ Попугай, — что Ха-Ха прямо не знал, как и быть: единорогов осталось всего четыре пары, морских змеев днем с огнем не сыскать — просто ужас какой-то, и все оттого, что в них перестали верить.

— И как же поступил мистер Джанкетбери? — Пенелопа внимала как завороженная.

Попугай огляделся вокруг, удостоверился, что их никто не подслушивает, и, приложив кончик крыла к клюву, прошептал:

— Он создал страну Мифландию.

— Где же она? — спросила Пенелопа.

— И как это разрешило проблему? — добавил Питер.

— Погодите, погодите, — остановил их Попугай. — В свое время узнаете.

— Вы еще не видели узора моей мантильи? — громко вмешалась Дульчибелла.

— Нет, не видел, — с бешенством произнес Попугай.

Некоторое время он молча шагал взад и вперед по куполу клетки, заложив крылья за спину. Потом остановился.