Говорят, под Новый Год...

Мы располагаемся прямо в гостиной на полу и я, вспоминая свою молодость, и активное посещение кружков «Сделай сам» учу и показываю, что и как нужно сделать. Девочки умные, все схватывают на лету. Особенно Варя, ну может, потому что ей уже тринадцать, а девочкам только по шесть и время от времени (это обязательно!) им нужно друг с другом потолкаться и поспорить. Во время всех этих подготовок Варя предлагает приготовить «салат Оливье и что-нибудь перекусить, как на настоящий Новый Год», и конечно, все единогласно согласны. А я поражена, что тринадцатилетний ребенок умеет готовить. Мой максимум в тринадцать был кружок «Сделай сам» и вон только в двадцать девять пригодился. Через час я с легкостью могу различить Машу от Даши, у первой глаза круглее и щечки больше. Удивительно, как я их могла вообще путать. И мне настолько уютно и комфортно в этой девчачьей компании, словно я их знаю уже тысячу лет, и они меня столько же.

— А мы пойдем пускать салюты? — неожиданно загораются глаза у Даши. — Пожалуйста-а-а-а- протягивает Маша.

— Но у меня нет, салютов, — расстроено проговариваю.

— У папы есть ракеты в подвале, целая коробка, — проговаривает Варя за моей спиной, — но он не разрешает брать. Они остались с того Нового Года, когда мама ушла…

Ого. Мама ушла на Новый Год? Вот это подарочек, да сюрпризик. Вот это мамочка. Вот что Снеговик так распсиховался и игрушки побил. М-да уж, чем дальше, тем интереснее.

— Ну… — задумываюсь над последствиями, — не станет же он возражать, если мы всего четыре штучки возьмем?

— Ну, пожалуйста-а-а-а-а — просят близняшки.

— Только в подвале света нет. А фонарик у папы в комнате. Я вам свечку принесу! — решает Варя. Мне? То есть, не сговариваясь, решили, что иду я? Отлично! Почему бы и нет?

А потому что, надо было себе ответить в тот момент, Альвина, сегодня явно, ну вот явно не твой день. Именно эти мысли мелькнули в моей просветленной голове, когда я, наклоняясь над коробкой и читая названия, нечаянно подожгла шесть фитилей одновременно. В подвале у Снеговика начался Новый Год на час раньше положенного, напугав меня до чертиков. Ракеты с шипением носились от стены к потолке и по кругу к другой стене, заставляя меня бегать по подвалу и кричать не своим голосом.

— Кто? Что? Где?

На пороге успеваю заметить перепуганного хозяина дома в одних трусах и с кочергой в руке. Вот и думай теперь: то ли на его шикарное тело смотри, то ли на трусы пялься, то ли ори, да бегай. Но как по мне, я шикарно справилась абсолютно со всем, до того момента как его сильные руки не поймали меня и не прижали к стенке, выбивая последний воздух из моих легких.

— Я, девочки… эта, — запыхавшись, объясняю. Ну что он совсем уже, не понимает что ли? Странная дрожь проходит по телу от его прикосновения. И вдруг вмиг подвал погружается во тьму и тишину. Слышно лишь наше перемешанное дыхание. Прикрываю глаза. Не знаю, кажется, сейчас поцелует, и сердце замирает от предвкушения…

— Да ты совсем, дамочка, спятила? — выдыхает разгневано Снеговик вместо поцелуя. Видимо до него дошла вся картина происходящего. А я как любая виноватая женщина, которой нечего сказать в свое оправдание, наклоняюсь и целую его сама. Жесткие волоски бороды приятно щекочут подбородок, а его мятное дыхание смешивается с моим. И надо отдать должное, как только он берет инициативу в свои руки, дела идут хорошо. Так хорошо, что голова кружится и колени подкашиваются. И это, пожалуй, лучший поцелуй за мою жизнь. Мы отстраняемся тяжело дыша.

— Что это было? — слегка растеряно бормочет.

— За елкой надо сходить, — невинно проговариваю и рукой вытираю его губы от своего блеска.

— За елкой?

Темно и я не могу увидеть выражение его глаз, но судя по голосу, он крайне удивлен, если не ошеломлен. Конечно, а кто нет-то? Но удивлен — не удивлен, а девочки что, зря нитки к конфеткам привязывали? Да игрушки из цветного картона делали… Вон до сих пор все руки в клею…

— Ага, Новый Год же…

Резко отстраняется от меня с бормотанием подозрительно похожим на «Спятившая девчонка» и выходит. Иду следом за ним, не рискую возвращаться за ракетами. Кажется, мне салюта в этом году за глаза хватило.

— Ну чего вы… девочки наверняка елку хотят, не будьте…

— Не будет елки! — рычит его крепкая спина. Серьезно, мускул на мускуле. Опускаю глаза, о да он в отличной форме, — вы что реш… — Снеговик смолкает на полуслове, глаза, о да он в отличной форме, — вы что реш… — Снеговик смолкает на полуслове, оглядывая украшенный зал. Девочки на полу пишут по букве на листах формата А4, чтоб потом налепить на занавески. — Что это?

— Новый Год, папочка! — радостно восклицает Даша, и первая подбегает к отцу и обнимает его за талию.

— Ты наша новогодняя мама!

А? Кто? Сердце сжимается в груди, когда Маша подбегает ко мне и обнимает также за талию. Встречаюсь с взглядом раненого зверя. На одно маленькое мгновенье, затем его глаза темнеют и скрывают хоть проблеск эмоций.