Говорят, под Новый год…

– Вот-вот, и не выбежала бы из подъезда, и не пошла бы по следам Деда Мороза, и не спасла бы меня.

– Да, – протянула Лена. – Не зря все-таки говорят: никогда не знаешь, где найдешь, где потеряешь.

– Так что ты задумала на Новый год, Снегурка? – Костя нежно погладил жену по волосам. – Ларису с Никитой позвать?

– Ага, главное, чтобы они прихватили бутылочку настоящего французского, – хохотнула Лена. – А мы бы ее потом нагло увели.

Нет, Ларису с Никитой звать Лена не хотела. С того Нового года дружба между ними как-то разладилась. Лариска, кажется, слишком заигралась в жену успешного и обеспеченного топ-менеджера, и с простыми Леной и Костей ей стало не по пути. Но Лена все-таки склонялась к тому, что виной всему была злосчастная бутылка шампанского, которую подруга так и не смогла ей простить.

– Кость, давай встретим Новый год на Красной площади, а?

– Ты и правда этого хочешь? – Костины глаза полнились смехом.

– Да, вспомним старое, – заискивающе посмотрела на него Лена.

– И шампанское в сугробе прятать будем?

– Конечно!

– А потом распивать в подворотне, как глупые малолетки? – смеялся Костя, заправляя за уши Ленины непослушные пряди.

– Обязательно! Весело же было! Или тебе не понравилось?

– Как мне могло не понравиться? Я же влюбился в тебя уже там под курантами!

– Поэтому и поцеловал? – они обсуждали это миллион раз, но Лена знала, что будут повторять и повторять еще сто тысяч миллионов раз и им не надоест.

– Мне тот поцелуй был необходим как воздух, Ленка. Я сразу понял, что ты самое лучшее, что со мной случалось в жизни.

Лена обвила шею мужа и нежно поцеловала в губы. Когда поцелуй закончился, Лена лукаво сощурилась и посмотрела на мужа:

– Ну так что с Новым годом, Дед Мороз?

– Ты серьезно хочешь все повторить?

– Ага, – Лена положила голову на грудь мужу, вдыхая теперь уже совсем родную смесь парфюма и табака: Костя так и не бросил курить, и Лене это почему-то нравилось, хоть она не созналась бы ни за какие коврижки, постоянно ворчала и ругала его, требуя выбросить все сигареты прямо здесь и сейчас. Наверное, потому что аромат этот и правда стал ее персональным символом Нового года.

– А что мы с Марусей будем делать? – прошептал ей на ухо Костя.

– К родителям отвезем, а с Красной площади – сразу туда. Только шубу Мороза надо где-то заранее припрятать. Не тащить же ее под куранты.

– А что, неплохая мысль. Жаль, она мне пять лет назад в голову не пришла. Тогда бы мы так не замерзли, – засмеялся Костя.

– Но тогда бы у меня не было повода с тобой обниматься, – посмотрела на мужа Лена.

– Ох, не ври, Снегурка. Ты бы обязательно нашла какой-нибудь повод.

Лена игриво ткнула Костю локтем. Но он был прав. Лене не надо было искать поводов, чтобы обнять Костю или прижаться к нему. С первого дня вместе она всегда была прямолинейна и открыта в своих желаниях. И Костя ее за это безмерно любил. И не только за это. За счастье, которое она дарила ему каждый божий день. За Ленину непосредственность. За ее выдумки. За старые советских времен хрустальные бокалы. За ее бесконечные цитаты из старых фильмов, которые он тут же подхватывал. За ее способность развеселить его, даже когда у него все не ладилось. За ее дурацкий свитер с оленями по всему вязаному полю. И даже за похожие на резину блинчики, которыми она врем от времени радовала его по утрам. А еще за трехлетнюю Марусю, мирно посапывающую в соседней комнате. Косте вдруг пришла в голов мысль, что было бы здорово, если бы у Маруси появился братик. Лена, будто прочитав его мысли, тихо пропела:

– Говорят: под Новый год что ни пожелается…