Говорят сталинские наркомы

… Выступление Хрулева перед рабочими типографии больше походило на откровенную, насыщенную многими конкретными примерами беседу о том, как создавались органы тыла Красной Армии и в каких тяжелейших условиях решались вопросы обеспечения воюющих войск различными материальными средствами: боевой техникой, вооружением, боеприпасами, продовольствием, медикаментами, вещевым имуществом.

Когда слушатели, наконец, «отпустили» генерала, я подошел и представился. Завязался разговор. Узнав о теме моей диссертации, защищенной полгода назад и посвященной трудовой деятельности советских железнодорожников в первые годы войны, Андрей Васильевич как–то сразу оживился и просветлел.

— Дела наших железнодорожников военных лет, — сказал он, — достойны не только большого уважения, но и восхищения. Ведь они в той обстановке совершали почти невозможное. И Вам следует продолжить и углубить свое исследование.

Мы поговорили еще минут 15–20. Перед тем как попрощаться, я попросил Хрулева через какое–то время дать мне интервью по некоторым интересующим меня проблемам минувшей войны и получил его согласие.

Недели через две мы встретились снова, на этот раз в здании на Фрунзенской набережной, где размещалась Группа генеральных инспекторов Министерства обороны СССР. В небольшом кабинете генерала армии находились еще два гостя, которые приняли участие в нашей беседе. Андрей Васильевич встретил меня приветливо, уже как «старого знакомого», и мы сразу же приступили к делу.

Хрулев говорил свободно, сопровождая свои ответы интересными эпизодами, диалогами, остроумными сравнениями. Лишь иногда, когда требовалось сообщить точные цифровые данные, даты некоторых событий, прибегал к помощи рукописных материалов, находившихся у него на столе.

По окончании интервью он передал мне несколько текстов, которые оказались фрагментами из его воспоминаний.

— Почитайте, перепроверьте с тем, что записали сегодня, а представится возможность — напечатайте где–нибудь в исторических журналах, — сказал Андрей Васильевич на прощанье.

Это была наша последняя встреча.

Мои попытки опубликовать интервью генерала армии Хрулева и фрагменты из его воспоминаний не встретили тогда поддержки со стороны прежде всего «курирующих органов» и военной цензуры, по мнению которых в них оказалось слишком много «откровенных» по тем временам суждений…

Только спустя более четырех десятилетий читатель получил возможность ознакомиться с мыслями и оценками одного из видных творцов Великой Победы над фашизмом.

1. Интервью

Г. А. Куманев: Уважаемый Андрей Васильевич! Вам принадлежит огромная заслуга в создании в самом начале Великой Отечественной войны единой системы материального обеспечения наших Вооруженных Сил. Как состоялось Ваше назначение на должность начальника Главного управления тыла Красной Армии?

А. В. Хрулев: В первой половине июня 1938 г. меня вызвал

В. М. Молотов и сказал, что решено организовать Укрвоенстрой для выполнения строительных работ в Киевском Особом военном округе, и спросил, согласен ли я поменять должность? Укрвоенстрой должен быть подчинен непосредственно Совнаркому СССР (СНК), и я буду подчинен только ему и получать оттуда все директивы. С Киевским же военным округом буду иметь договорные отношения.

Это предложение я охотно принял, в конце того же месяца приехал в Киев и приступил к организации Военно–строительного управления при СНК СССР на базе военно–строительного отдела указанного округа.

Строительное дело я знал довольно хорошо, сумел очень быстро организовать работы и к 1 января 1939 г. вывел отстававший по строительству Киевский военный округ на первое место в Красной Армии.

Через некоторое время нарком обороны СССР Маршал Советского Союза К. Е. Ворошилов попросил правительство забрать у него все строительные организации и подчинить Совнаркому, который организовал при себе Главвоенстрой, Дальвоенстрой и некоторые другие строительные организации. Таким образом создалась более стройная система строительных организаций, но подчиненная уже не наркому обороны, а непосредственно правительству.