Говорят сталинские наркомы

И. А. Бенедиктов: Разумеется, Сталин и до войны, и во время Отечественной войны, да и после ее окончания постоянно интересовался всеми важнейшими делами, связанными с состоянием и развитием нашего сельского хозяйства. Но в силу ряда причин его оценка нашей деревни, жизни колхозного крестьянства на том или ином этапе далеко не всегда отражала действительное положение. Правда, в предвоенные годы, когда встал вопрос о повышении сельскохозяйственного налога, Сталин весьма настороженно отнесся к этому предложению Наркомфина. Но в конце концов согласился его значительно повысить из–за необходимости направить крупные средства в оборонную промышленность. Сельхозналог был тогда увеличен в 1,8 раза и оставался в силе во время войны.

После возвращения страны к мирному труду размеры сельхозналога, хотя и с некоторыми колебаниями, продолжали расти. Где–то в начале 50-х годов у Сталина сложилось мнение, что наши колхозы уже вполне оправились от огромного ущерба, причиненного им гитлеровским нашествием, и материальное положение колхозников в целом достаточно высокое.

Такое представление вождя о положении колхозов и об уровне жизни наших сельских тружеников было навеяно ему грузинами. Там, в Грузии, доходы от колхозов имелись довольно большие. Были повышены цены на мандарины, абрикосы, другие южные культуры. И в Грузии многие колхозы действительно стали быстро богатеть. (Правда, тоже не во всей республике.) Это сказалось на мнении Сталина о зажиточности колхозов и колхозников. Вступать с ним в спор было занятием нелегким и довольно рискованным. Требовалось быть абсолютно уверенным в правоте своей точки зрения, владеть фактами, точными данными, обладать и определенным мужеством.

Министр финансов Арсений Григорьевич Зверев посоветовался с Министерством сельского хозяйства, и мы с ним решили держаться фактической стороны дела, т. е. доказывать, что колхозы не обладают большими денежными средствами.

Зверев представил Сталину докладную записку с изложением данных о доходах на селе и вновь высказался, что нельзя вводить дополнительный налог. Иначе, доказывал он, ссылаясь на мнение Минсельхоза СССР, пропадут еще больше интересы людей работать в колхозах. Это была сущая правда. И без того многие труженики деревни материально только–только сводили концы с концами. Нарушался принцип их материальной заинтересованности в результатах своего труда. Достаточно было проанализировать налог с оборота сельскохозяйственных продуктов, который получало государство, чтобы стало ясно, какой доход мы имели от деревни.

Зверев в своей записке обошел анализ налога с оборота сельскохозяйственного производства, не отдал должное колхозному крестьянству, которое этим налогом с оборота помогало и обороне страны, и проводимым мероприятиям.

Сталин же был по–прежнему глубоко уверен, что колхозы, колхозники (и не только южной зоны) имеют солидные доходы и их следует обложить повышенным налогом, соответствующим этим высоким доходам.

Г. А. Куманев: В каких размерах предусматривалось повысить сельхозналог? Снова как перед войной почти в два раза?

И. А. Бенедиктов: Не в два раза, а даже побольше.

Г. А. Куманев: А об этом было где–то опубликовано?

И. А. Бенедиктов: Конечно, нет. Но Хрущев об этом проговорился, в какой–то речи.

Так вот, по указанию Сталина, кажется, в феврале 1953 г. была образована большая комиссия, которой поручалось дать предложения о дополнительном налоге.

В комиссию вошли, насколько я помню, такие видные деятели из окружения Сталина, как Маленков, Микоян, Берия, Пономаренко, Андреев и другие. По моему мнению, ряд членов комиссии ясно себе представляли, что не может быть и речи о новом высоком налоге. Более того — они считали, что наше сельское хозяйство нуждалось в большей помощи со стороны государства.

Но были и такие члены комиссии, которые колебались, а некоторые — совершенно категорично высказывались, что Сталин прав, что дополнительный налог обязательно нужно установить и указания вождя выполнять беспрекословно. И, наконец, отдельные члены комиссии, особенно представители Грузинской ССР, приводили примеры из своих личных наблюдений о высокой доходности отдельных колхозов республики. Но ведь это были «исключения из правил», а не общая картина.

Комиссия очень долго обсуждала данный вопрос. Наконец, она поручила Звереву и Бенедиктову подготовить проект решения и записку на имя Сталина, предварительно, как отметила комиссия, «более глубоко изучив доходы колхозов». Ну это изучение нами сознательно проводилось не спеша. Мы были уверены в непосиль- ности повышенного налога и в меру своих сил тянули это чреватое по своим последствиям предложение. В марте 1953 г. в связи со смертью Сталина вопрос о дополнительном сельхозналоге сам по себе отпал и больше его никто не поднимал.