Говорят сталинские наркомы

— Ровно через четыре часа Сталин позвонил (мы ждали его решения в кабинете Ванникова) и сообщил Борису Львовичу:

— Ваши доводы убедительны и решения комиссий отменяются.

Таков был Ванников.

Могу добавить, что Сталин знал цену Ванникову. Сразу же после освобождения Борис Львович (как уже здесь говорилось) был назначен заместителем наркома вооружения, а в феврале 1942 г. — наркомом боеприпасов. И в этой должности он проработал всю войну.

Хочу, наконец, подчеркнуть его выдающуюся роль в развитии промышленности вооружения, в подборе и стабилизации кадров.

Г. А. Куманев: Владимир Николаевич, а каким образом развертывалась на первых порах Ваша (наряду с другими новыми заместителями наркома вооружения) деятельность? Ведь, чтобы вникнуть в состояние дел наркомата, требовалось определенное время. Но было ли оно у Вас? Не трудно догадаться, что в условиях начавшейся такой войны, стремительно изменявшихся событий и непрерывно возраставшего объема задач его катастрофически не хватало. Как же Вы выходили из положения?

В. Н. Новиков: Да, действительно, осваивать новую должность, справляться со своими обязанностями заместителя народного комиссара вооружения было в той обстановке по началу нелегким делом.

Уже в первые дни моей работы в наркомате мне начали непрерывно звонить с заводов, конструкторских бюро, главного артиллерийского управления и других управлений Наркомата обороны, управлений Наркомата Военно — Морского Флота, командования ВВС и др. Звонили по вопросам снабжения, ускорения строительства, испытания новых видов вооружения, а также по вопросам урегулирования возникавших разногласий между производителями военной продукции и потребителями и т. д. Голова шла кругом.

Существовал тогда такой режим нашей работы: с 10 часов утра до 18 часов, потом перерыв до 21 часа и дальше с этого времени до 3 часов ночи, а нередко и до 5 часов утра. По такому графику практически работали все центральные ведомства, высшее руководство и весь партийно–правительственный аппарат.

За короткий срок я уяснил себе, что наш наркомат производит не только сложные, но и сложнейшие изделия. Кроме поставок вооружения в войска, он обеспечивал авиационную промышленность пушками, пулеметами, оптикой, редукторами, лентой особого качества, проволокой и др. Наркомат должен был снабжать вооружением танки и САУ. На него возлагалось также вооружение военных судов, оказание помощи находившихся в ведении наркоматов заводам, осваивавшим боевую технику. На Наркомате вооружения лежало й патронное производство, а потребность в этой продукции исчислялась уже миллиардами.

Большую помощь нам, молодым заместителям наркома, оказывал Василий Михайлович Рябиков, который остался первым заместителем народного комиссара вооружения и у Д. Ф. Устинова. Рябиков хорошо знал технику организации производства, был весьма деятельным, хотя и немного горячим. Как исключительно честный и порядочный человек он пользовался в наркомате всеобщим уважением. Хотя Рябиков непосредственно курировал выпуск морской артиллерии, приборов и оптики, он прекрасно разбирался в производстве и других видов оборонной продукции.

Поэтому в первые дни и недели работы в наркомате я часто заходил к Василию Михайловичу за советом или помощью и всегда получал от него оперативную поддержку. Если требовалось, Рябиков сразу снимал телефонную трубку, содействуя быстрому решению возникавших проблем. Звонок от него очень много значил, ибо его авторитет в государственных учреждениях и предприятиях был весьма велик.

Мое постоянное общение в то время с ним, с Иваном Антоновичем Барсуковым, со всеми главными управлениями нашего наркомата и, конечно, с наркомом Д. Ф. Устиновым стало настолько тесным, что это позволило мне довольно быстро войти в курс дел заводов и главков каждого подразделения наркомата и выполнять важнейшие военно–хозяйственные задачи.

Поскольку Ижевск в те месяцы превратился в центр по выпуску стрелкового оружия и снабжения металлом многих заводов, я обратился к Устинову с просьбой дать согласие на создание в городе небольшого штаба от нашего наркомата. Разрешение было получено и с декабря 1941 г. до середины 1943 г. я находился практически безвыездно в Ижевске, обеспечивая в небывалых количествах выпуск стрелкового и авиационного оружия.

Приведу ряд цифровых данных, которые я захватил с собой. Они говорят сами за себя о том, каких результатов добивался Наркомат вооружения в самые тяжелые месяцы войны.

Несмотря на вынужденную эвакуацию подавляющего числа наших заводов и многие другие военные трудности, во второй половине 1941 г. выпуск винтовок и карабинов по сравнению с первым полугодием вырос почти в 2 раза, а пистолетов–пулеметов и пулеметов всех видов — более чем в 8 раз. Примерно то же наблюдалось и в производстве орудий, минометов, другого вооружения и боеприпасов.