Говорят сталинские наркомы

В начале войны артиллерия в Красной Армии перевозилась на конной тяге, или же для этого использовались трактора. В результате она была маломаневренной. Передвижение же войсковых соединений в боевой обстановке производилось, как правило, в пешем строю.

272 тыс. грузовых автомашин, имевшихся в армии перед войной, не могли удовлетворить ее потребностей в автотранспорте.

Поэтому получение из США и Англии около 40 тыс. автомашин и 2599 тыс. тонн нефтепродуктов позволили нам перевести артиллерию на автомобильную тягу и дать значительное количество машин для перевозки войск, что повысило их маневренность.

По ленд–лизу было поставлено с учетом потерь в пути следования: в

1941 г. — 37 грузовиков, 72 виллиса и амфибии, затем соответственно в

1942 г. — 29837 и 7698; в 1943 г. — 91620 и 1474; 1944 г. — 123361 и 1800,

1945 г. — 110225 и 7530; всего 373654 автомашин. При этом большое количество грузовых автомобилей поступало без кузовов, их приходилось направлять на автозаводы и делать кузова, на что уходило много времени. В 1944–1945 гг. мы создали четыре завода на Урале по сборке автомашин

Поучение вооружения и других поставок по ленд–лизу и доставка его в действующую армию было сложным делом и требовало много внимания. У меня на рабочем столе всегда были данные о том, что для нас изготовляется на американских предприятиях, что поступило в американские порты, что находится в пути, в каком положении идущие караваны судов, сколько из них потоплено противником, что из уже полученного нами отправлено на фронт или передано нашей промышленности.

Большую помощь в этой работе оказывал мне мой первый заместитель по Наркомату внешней торговли А. Д. Крутиков.

Связь с армией по вопросам поставок осуществлял другой мой заместитель по наркомату И. Ф. Семичастнов. Он окончил Бронетанковую академию, хорошо знал армию и был тесно связан с работниками управлений Наркомата обороны.

Всеми вопросами транспортировки грузов, получаемых по ленд–лизу, ведал еще один мой заместитель по наркомату — С. А. Борисов, хорошо знакомый с морскими перевозками.

Конечно, во всей этой работе как я, так и мои заместители, опирались на Начальника Тыла Красной Армии, моего заместителя по Государственному Комитету Обороны генерала А. В. Хрулева, который в 1942–1943 гг., по совместительству, был и наркомом путей сообщения, что во многом облегчало нашу работу.

Дело было поставлено так, что НКПС заблаговременно предупреждался, в какой порт и какое количество груза идет, с тем чтобы были обеспечены подача вагонов в эти порты, своевременная разгрузка кораблей и быстрейший вывоз груза по назначению.

Первоначально суда, как из Англии, так и из США, приходили в Мурманск и Архангельск. Особоуполномоченным там был назначен начальник Главсевморпути контр–адмирал И. Д. Папанин, человек невероятной энергии. Хрулев как–то вспоминал, что Папанин буквально каждый час звонил ему в НКПС, докладывал обстановку, сообщал, какое количество порожних вагонов уже прибыло и какое количество вагонов еще необходимо. «Мы выжимали из железных дорог все, что только можно выжать самыми тяжелыми прессами, подгоняя вагоны к портам Мурманска и Архангельска», — говорил Хрулев.

Но путь к Мурманску и Архангельску вскоре стал небезопасен. Значительное число судов противник стал топить.

Вот что писал по этому поводу уполномоченный Президента США ф. Рузвельта по ленд–лизовским поставкам Эдуард Стетгиниус в своей книге «Ленд–лиз — оружие для победы».

«Как раз, когда развертывалась программа помощи Советскому Союзу, Соединенные Штаты подверглись нападению в Пёрл — Харборе. Все перевозки грузов на Тихом океане на судах под американским флагом немедленно были прекращены… другой маршрут был через Северную Атлантику и вокруг мыса Нордкап на Мурманск и Архангельск… Нацисты придавали большое значение прекращению перевозок грузов для Советского Союза. Они построили ряд сильно укрепленных баз для бомбардировщиков и истребителей вблизи Северной Норвегии. В норвежских фиордах они нашли защищенные естественные базы для своих подводных лодок и надводных рейдеров. Перевозки грузов для Советского Союза вокруг мыса Нордкап могли производиться только сильно защищенными конвоями… Волчьи стаи подводных лодок начинали атаку, как только конвой проходил мимо северо–восточной части Исландии. Иногда крупные силы германских подводных рейдеров, включая крейсера и эскадренные миноносцы, атаковали конвой, как только суда проходили вблизи Норвегии. Затем всегда появлялись бомбардировщики. Изо дня в день они атаковали. В одном случае 350 фашистских самолетов с ревом обрушились на единственный конвой шедших зигзагами кораблей. Сорок самолетов было сбито, но они нанесли смертоносный удар по кораблям… Самые тяжелые и наиболее дорого обошедшиеся сражения у мыса Нордкап велись в период между мартом и июлем 1942 года… Одна четвертая часть всех судов, которые мы послали вокруг мыса Нордкап в Россию, в эти три месяца пошла ко дну. Британские потери подобным образом были также тяжелы».