Говорят сталинские наркомы

Михаил Каганович тоже принимал участие в революционном движении, имел в нем определенные заслуги, был членом партии с дореволюционным стажем. Однако в отличие, например, от своего предшественника — М. Л. Рухимовича он плохо разбирался в делах наркомата и наркоматом фактически руководили его заместители — И. Т. Тевосян, Б. Л. Ванников, М. В. Хруничев. М. М. Каганович же большую часть времени председательствовал на разных совещаниях. По прибытии в наркомат, он немедленно, по любому поводу собирал заседания, где кого–нибудь обязательно распекал, ругал и высмеивал.

Не отличался нарком также скромностью и бережливостью. Когда наркомат исключительно благодаря связям и напористости Михаила Моисеевича получил только что отстроенное здание Управления Московского метрополитена, сразу же развернулась его капитальная переделка. С особым старанием и роскошью отделывался огромный кабинет наркома. Там появились дорогие люстры, богатая мебель, панели из красного дерева и т. д.

Однажды я оказался невольным свидетелем разговора, состоявшегося между двумя заместителями наркома оборонной промышленности — Михаилом Васильевичем Хруничевым и Борисом Львовичем Ванниковым. Обращаясь к Ванникову, сильно взволнованный Хруничев заявил, что вопрос о грубости и бестактности М. М. Кагановича надо поставить в правительстве и добиться его освобождения.

На это Ванников заметил:

— Для снятия наркома, дорогой Михаил Васильевич, нужны более веские основания, чем грубость. Спросят: «А допускает ли товарищ М. М. Каганович какие–нибудь серьезные политические искривления или крупные ошибки в руководстве наркоматом?» И что мы ответим? Ведь все предложения и все приказы наркома по руководству оборонной промышленностью разрабатываются нами. Мы с тобой окажемся просто в глупейшем положении. Нет, уволь меня, с этим вопросом я не пойду.

Тогда Хруничев предложил Ванникову отправиться вместе к самому наркому и высказать ему все, что о нем наболело, начистоту.

Но Борис Львович ответил, что этот разговор ничего не даст, толку никакого не будет

Вскоре (это было в начале 1939 г.) Наркомат оборонной промышленности СССР разделили на четыре наркомата — авиационный промышленности, вооружения, боеприпасов и судостроения. И М. М. Каганович (не знаю, по чьей инициативе и поддержке) стал наркомом авиапромышленности. Правда, ненадолго: через несколько месяцев он оказался не у дел, и жизнь Михаила Кагановича трагически оборвалась.

Г. А. Куманев: О ком еще из руководителей нашего народного хозяйства предвоенной и военной поры Вы могли бы мне, хотя бы вкратце, поведать? Из того, что Вы уже рассказали, Василий Семенович, я понял, что у Вас были особенно близкие отношения с таким крупным государственным деятелем и организатором промышленного производства, как Иван Тевадросович Тевосян. Кстати, хочу заметить, что во многих публикациях, включая и энциклопедии, отчество у Тевосяна значится как «Федорович». Очевидно, так звучит перевод на русский язык?

В. С. Емельянов: Да, по–моему, именно в этом дело. Но мы все его звали «Иван Тевадросович», или Иван Теодросович».

Г. А. Куманев: К сожалению, о Тевосяне у нас не так уж много написано. Мало сейчас известно и о многих других руководителях советской экономики того времени.

В. С, Емельянов: Согласен с Вами, Георгий Александрович.

В годы мирного социалистического строительства и в суровый период Великой Отечественной войны выдвинулась целая плеяда талантливых хозяйственных руководителей — наркомов, их заместителей, начальников главков, директоров различных предприятий (комбинатов, заводов, шахт, рудников, строительных трестов) и др.

В этой, я бы сказал, славной когорте заметное место занимали те из них, с которыми мне довелось и посчастливилось не только часто встречаться по производственным и общественным делам, но и поработать вместе, рука об руку не один год и многому у них научиться.

Мой подробный рассказ об этих замечательных людях, конечно, занял бы много времени. Поэтому, отвечая на Ваш вопрос или пожелание, я немного расскажу о трех из них: Тевосяне, Хруничеве и Лихачеве. Это были типичные представители советской школы руководящих промышленных кадров: весьма авторитетные в рабочей среде, очень опытные, грамотные и инициативные.

Прежде всего, об Иване Тевадросовиче Тевосяне. Мы действительно были с ним большими друзьями, начиная с совместной учебы в Горной академии. Потом судьба свела нас в работе в наркоматах оборонной и судостроительной промышленности.

Он был человеком кипучей энергии, человеком дела. Себя не жалел и даже в самые ответственные и тяжелые дни думал и заботился о других. Люди, с которыми он трудился, это хорошо понимали и чувствовали. Тевосян никогда никого не поучал, не одергивал, не унижал. Он только советовал, а в спорах всегда убедительно разъяснял заблуждение оппонента и правоту своей точки зрения.