Говорим правильно по смыслу или по форме?

Таким образом, между словами откат и выкатить устанавливается некоторая внутренняя, системная связь. Это обстоятельство позволяет предполагать, что оба эти слова в обсуждаемых значениях имеют хорошие шансы укорениться в русском языке. Однако жизнеспособность любой языковой единицы определяется не столько тем, насколько органично она вписывается в языковую систему. Но прежде всего тем, насколько жизнеспособна стоящая за этой языковой единицей реалия. В случае с откатом можно, видимо, утверждать, что эта реалия занимает все более прочное место в нашей жизни. По крайней мере, об этом говорят многие участники разнообразных тендеров, конкурсов и другие потенциальные получатели государственных заказов и разного рода разрешений на деятельность. А раз так, то и слову – быть! Оно просто необходимо в ряду других слов, способных различать типы взяток: за закрывание глаз на реальные нарушения (например, в ГИБДД или милиции), за предоставление преимуществ (например, при поступлении в вузы или при получении помещений), за выдачу липовых справок, за уничтожение конкурентов, за рейдерский захват… Да мало ли за что? Не можем же мы для всех этих разных и обычных случаев использовать одно обобщенное слово – взятка! Это то же самое, что иметь только дерево и не иметь березы, дуба, сосны, ивы, рябины, клена, ели и т. п. Не станет явления – не понадобятся и слова. Как это произошло с конкой, керогазом или калошами, например.

Оказывается, однокоренные слова помогают не только в орфографии. Они, если обратиться к их значениям, позволяют понять нечто важное в называемой ими реальной действительности. Так почему же наши чиновники от образования упорно не хотят, чтобы на уроках русского языка изучали не только правописание, но и значение слов? Не хочется верить, что в основе такой политики лежит небескорыстное желание угодить авторам (и соавторам) концептуально устаревших школьных учебников по русскому языку и конкретным издателям. А еще – неспособность людей, ответственных за содержание обучения русскому языку в России, устоять перед соблазном. Их неготовность отвечать на предложения участвовать в операции «откат": «А катитесь вы…». Каждый поймет куда.

За вычетом себя

В России всегда было мало людей абсолютно бессовестных. Даже отпетые злодеи у нас обычно не желали выглядеть в глазах других людей и перед самими собой законченными мерзавцами. Поведение человека, сочетающее дурные поступки и лживое их оправдание, по-русски называется словами лицемерие, ханжество, фарисейство. Но формы этого явления могут быть разными.

Если, например, Х поступает плохо, предпочитая честному и непредвзятому поведению такое, которое лично выгодно ему, то Х – лицемер. Но только в том случае, если его поведение сопровождается более или менее лживыми объяснениями, почему он ведет себя таким образом. Без этих «объяснений» можно сказать, что Х – обманщик, лжец, самодур.

Возможна, однако, и иная тактика. Задумав гадость, Х делает все для того, чтобы другие считали его человеком благородным и ни на какую пакость абсолютно неспособным. Вот под этой завесой Х и поступает плохо, делая это тайно и как бы нечаянно. Тогда Х – ханжа. Ханжа отличается от лицемера тем, что степень «защиты» неблаговидных действий у него на первом месте и выражена более ярко. Классические литературные примеры именно ханжей – это мольеровский Тартюф и щедринский Иудушка Головлев. В зоне, отражаемой словами лицемер, ханжа, лицеприятный, фарисей, выступают также существительные маска, личина. Кроме того, здесь довольно много сложных слов, где первым корнем является числительное два: двуличный, двоедушный, двурушник. Последнее слово со значением «тот, кто под личиной преданности действует в пользу противной стороны» теперь редко употребляется. А возникло оно среди московских нищих и исконно обозначало стоящего на паперти нищего не с одной, а с двумя протянутыми руками, причем таким образом, чтобы вторая выглядела принадлежащей другому нищему. Ср. также двойной (стандарт, мораль).