Говорим правильно по смыслу или по форме?

Умение рационально использовать любые материальные ценности и положительное отношение к тем, кто это умение уже приобрел, – одно из непременных условий материального процветания Отечества. Однако отсутствие в языке соответствующих слов будет постоянно мешать росту материального благополучия. Как объяснить эту зависимость в разнообразных инстанциях, числящихся ответственными за русский язык?

Когда действительно нет слов

Язык следует непременно обогащать новыми словами с тем, чтобы ни одно явление, признак, состояние, событие не оставались неназванными. Причем весьма желательно, чтобы эти названия коррелировали с современными научными представлениями о мире.

В русском литературном языке слов для обозначения этих новых понятий и категорий недостаточно. Это очень печально. По подсчетам некоторых исследователей, в современном английском литературном языке около 400 тысяч слов, в немецком – 250 тысяч, в русском же около 150 тысяч. И хотя методика таких подсчетов – дело не бесспорное, очевидно, что темпы словарного обогащения русского языка в последние десятилетия сильно замедлились.

Язык непременно должен пополняться новыми словами. И речь идет вовсе не о галошах и мокроступах. А вот появилось, скажем, новое явление и как его назвать? Приведу, на мой взгляд, один яркий пример: это слово образованщина, которое придумал Александр Исаевич Солженицын. Знаменитое, совершенно замечательное слово, поскольку с его помощью удалось противопоставить людей, которые занимают вроде бы «интеллигентные» должности и отягощены документом о высшем образовании, но на самом деле не обременены ни знаниями, ни моральными качествами, связанными с ответственностью за свою деятельность и за судьбу Родины. Вот это противопоставление истинного и похожего Солженицыным блестяще было реализовано, когда он придумал это слово. Нужное нам слово? Нужное. А вот другой пример, из личного педагогического опыта. Я часто встречаю студентов, которые озабочены только тем, чтобы получить соответствующие отметки в зачетных книжках, больше их ничего не интересует. Как их назвать? Нет такого слова в русском языке, и очень жаль. Есть отличник, троечник, забрила, ботаник, даже хорошист, а вот именно того, которое мне нужно, нет. Один мой коллега упрекает меня в том, что я сам не проявляю креативности и не предлагаю собственное именование. Этот мой критик предлагает слово отбыватель. Думаю, что это неплохое предложение (ср. отбывать срок, отбывать наказание), поскольку предполагает в таком учащемся лишь желание «провести время в бездействии». Однако от «придумывания» слова до его вхождения в живое употребление – дистанция огромного размера. Судьба рожденного всегда не предсказуема.

Например, прекрасное слово пофигизм! Оно обозначает наплевательское, равнодушное отношение ко всему, причем не просто равнодушное, а демонстративно, подчеркнуто равнодушное, что не одно и то же. Или вот появилось недавно замечательное слово откат. Вообще хочу сказать, что сфера злоупотребления своим положением, сфера, связанная со взяточничеством, с языковой точки зрения абсолютно не разработана: только взятки, вымогательство да подкуп – и все, больше ничего нет. А на самом деле эта вещь гораздо более тонкая. А раз тонкая, значит, она нуждается в номинациях, и они должны откуда-то произрасти. В первую очередь, конечно, от народа-языкотворца. Нам нужна более тонкая словесная дифференциация касательно процесса мздоимства и взяточничества в мелких и особо крупных размерах. А ученые должны взвесить, посмотреть и более или менее оперативно внести это в состав слов литературного языка.

А у нас по-прежнему одним из главных словарей является великая работа Даля – совершенно замечательная книга, которая может вызвать лишь благоговейное отношение. Но ведь это же середина XIX века: почти 200 лет прошло с тех пор и изменились не только материальные условия жизни нашего общества (я имею в виду те же галоши, дровни, керогазы и прочее), но и наше представление о мире, о людях. Это же должно пополняться! Язык – живая структура, «живой, как жизнь». В свое время Корней Иванович Чуковский высказался в пользу того, чтобы в литературном языке было закреплено слово показуха, потому что оно точно отражало весьма распространенное и бытующее по сей день явление. Мы нуждаемся в словах, которые бы обозначали все то, что нас окружает, а не втискивали бы в прокрустово ложе старых клишированных формул все многообразие жизни, которое мы наблюдаем. А у нас в школьном курсе нет таких заданий: вот такая-то ситуация; назовите, объясните, выберите слова, объясните свой выбор – почему одно, а не другое; чем одно лучше другого или хуже; как вы будете изъясняться, рассказывая об этом эпизоде своим родителям или составляя, допустим, милицейский протокол. Все это просто отсутствует.