Говорит и показывает искусство. Что объединяет шедевры палеолита, эпоху Возрождения и перформансы

Можно снова провести параллель между религиозным искусством и тем, что призвано утвердить власть. Колосс Константина обладает главным качеством такого рода изображений-передает Идею верховенства  императора.  Ранее в этой главе мы уже говорили о том, что это свойство любого монархического портрета и его главная функция. Не так важно, похож ли монарх на свое изображение, если его главная задача – утверждать власть. В этом смысле портрет монарха выполняет функцию, сходную с той, что несут иконы из  предыдущей главы. Такие изображения или иконы могут стать еще более мощными символами, если их пытаются уничтожить. Это нередко происходит по политическим и (или) религиозным причинам. Слово «иконоклазм», или иконоборчество, в переводе с греческого буквально означает «разбивание образа». Например, в Древнем Египте потомки недавно умерших фараонов уничтожали лица на их статуях. Отрицая власть монархов, во Французской революции люди закрашивали на картинах лица королей. Иконоклазм не дела давно минувших дней. Мы тоже можем быть свидетелями разбивания статуй, которые когда-то утверждали культ вождя. Например, сносят памятники В. И. Ленину (1870–1924), которые некогда стояли по всей территории бывшего Советского Союза. Но по закону непредвиденных последствий, будучи демонтированными и смещенными со своих постаментов, гигантские статуи производят еще большее впечатление, чем в первоначальном виде (рис. 46). И правда, использование высокого искусства для утверждения новых политических идеалов не всегда получало поддержку современников. Русский художник Александр Родченко (1891–1956) писал:

«Скажите честно, что нужно, чтобы осталось о Ленине: художественная бронза, масляные портреты, офорты, акварели, дневник его секретаря, воспоминания друзей или папка фотографий, снятых во время работы и отдыха, архив его книг, блокноты, записные книжки, стенограммы, киносъемки, граммофонная запись? Я думаю, выбора нет. Искусству нет места в современной жизни. Оно еще существует, поскольку есть романтическое маньячество и живы люди красивой лжи и обмана. Вести борьбу против искусства как опиума должен каждый современный культурный человек. Не лгите! Снимайте и снимайтесь!»

[46] ДЕМОНТАЖ  ПАМЯТНИКА ЛЕНИНУ В ВИЛЬНЮСЕ. СКУЛЬПТОР Н. В. ТОМСКИЙ, АРХИТЕКТОР В. МИКУЧЯНИС

1952 г. Фотография.  1991 г. Вильиюс, Литва

Издавна монументальная скульптура и архитектура, самый яркий пример которой­ римские триумфальные арки, постулировали господство в разных частях света и империях. Но Родченко указывает то, что современная техника расширила формальные и географические границы диалога искусства и власти. Изображения можно не просто широко тиражировать, но и вовсе сделать вездесущими с помощью электронных средств коммуникации, например телевидения, а сейчас и интернета.

Принято считать, что произведение искусства должно быть непременно оригиналом, единственным экземпляром. Есть исключения, как, например, в случае с «Мадонной в скалах» (рис. 8). Или когда автор отливает несколько копий своей скульптуры, как поступила с «Фигурой для пейзажа» (рис. 17) Барбара Хепуорт. В этих примерах нельзя сказать, что существование разных версий умаляет ценность произведения. Я имею в виду не стоимость в денежном эквиваленте, а культурную ценность, которую часто еще называют аурой произведения. Она достигается отчасти тем, что работа – оригинал. Но можно рассудить и по-другому, что массовая репродукция произведения только усиливает его ауру. Например, когда постеры и другая визуальная продукция используются в политических целях. В таких случаях искусство становится частью популярной культуры, а картины, выражающие власть, входят в набор расхожих зрительных образов.

Повторение