Говорить ли президенту?

— Этот человек родился и вырос в Уилтоне, штат Коннектикут; он хорошо знает сенатора в лицо. К сожалению, это не единственная улика: вместе с ним была молодая женщина, которая по описанию походит на его дочь.

— Это не доказательство, — возразил Марк. — Косвенные улики. В суде они будут опровергнуты.

— Скорее всего вы правы, — согласился директор, — но для сенатора Декстера это несчастливое совпадение. Помните, он участвует в торговле оружием. Если законопроект будет принят, это нанесет удар по его капиталу. Говоря точнее, как показало наше расследование, он будет разорен, так что у нас есть все основания подозревать его.

— Но сэр, — упорствовал Марк, который никак не мог поверить в неискренность Элизабет, — неужели вы считаете, что сенатор стал бы замышлять убийство президента только затем, чтобы сохранить одну из своих компаний? Есть много более приемлемых способов задержать законопроект. Можно не дать ему хода в комиссии. Или устроить обструкцию…

— Он уже пытался, но безуспешно, Марк, — вставил Мэттью Роджерс.

— У оставшихся четырех сенаторов могут быть более веские причины, о которых мы просто не знаем. Это не обязательно Декстер, — продолжал настаивать Марк, которого приведенные доводы ничуть не убедили.

— Я понимаю вас, Марк. И в том, что вы говорите, есть здравый смысл. При других обстоятельствах я бы признал, что это выглядит неправдоподобно, но мы должны действовать на основе имеющихся у нас фактов, даже если они незначительны и в настоящий момент не более, чем случайны. И вот еще что. В ночь на 3 марта, когда были убиты Казефикис и почтальон, фамилия доктора Декстер не значилась в списке дежурных. Она должна была закончить работу в пять, но по какой-то необъяснимой причине задержалась в больнице еще на два часа: ухаживала за греком — который не был ее пациентом — и лишь потом ушла домой. Вполне возможно, что она добросовестно относится к делу и работает сверхурочно или подменяла коллегу, но совпадений чертовски много, Марк. Замечу, что, если смотреть на вещи беспристрастно, слишком многое говорит не в пользу сенатора Декстера и его дочери.

Марк молчал.

— А теперь слушайте внимательно, — продолжал директор. — Я знаю, вам хочется думать, что все это — совпадение и что виноват кто-то другой из четверки. Но до того, как президент покинет Белый дом, остаются всего сутки, и я должен оперировать имеющимися у меня на данный момент фактами. Я хочу поймать человека, который замешан в этом, кто бы он ни был, но так, чтобы не рисковать жизнью президента. Когда вы снова встречаетесь с этой девушкой?

Марк взглянул на директора.

— В восемь в «Мейфлауэр».

— Зачем?

— Не знаю, сэр. Она только сказала, что это очень важно.

— М-м, вам, конечно, нужно пойти, но после этого немедленно доложите мне.

— Хорошо, сэр.

— Непонятно, почему эта встреча так важна. Будьте осторожны, Эндрюс.

— Хорошо, сэр.

— Теперь идите — уже без двадцати восемь. Между прочим, экспертиза пятидесятидолларовых банкнот пока ничего не дала. Обследованы восемь купюр, но отпечатки пальцев миссис Казефикис найти пока не удалось. Больше повезло с этим немцем, Гербахом. Уже точно установлено, что никаких связей с ЦРУ во время пребывания в Родезии или в момент его смерти у него не было. Стало быть, одной проблемой меньше.

Марку было наплевать на пятидесятидолларовые банкноты, водителя-немца, мафию или ЦРУ. Проведенное им скрупулёзное расследование обнаружило, что ниточки тянутся к Декстеру. Из кабинета он вышел в еще более угнетенном состоянии, чем когда входил туда.

Оказавшись на улице, он решил пройтись до «Мейфлауэр» пешком, чтобы проветриться. Он пошел к отелю по Пенсильвания-авеню, мимо Белого дома. Следом за ним шли двое, но он этого не заметил.

Директор нажал кнопку — в кабинет вошел Эллиотт.

— Насчет «Мейфлауэр» вы были правы, Эллиотт. Какой там у вас расклад?

— Двое уже внутри, сэр, и один идет за Эндрюсом.

— В первый раз за тридцать шесть лет я ненавижу свою работу, — проговорил директор. — Отлично, Эллиотт. Очень скоро я смогу вам сказать, что это за чертовщина на самом деле.

— Да, сэр.

— Возьмите под наблюдение оставшихся пятерых. Ничто вас не должно останавливать.

— Есть, сэр.

— Благодарю вас.

Эллиотт выскользнул из комнаты.

Чертов сын, чурка бессердечная. Нельзя, чтобы твоей правой рукой был человек с эмоциями листопрокатного стана. Хотя в таких необычных ситуациях, как эта… именно такой и полезен. Когда закончится операция, переведу его назад в Айдахо и…

— Вы что-то сказали, сэр?

— Нет, миссис Макгрегор, я просто тихо схожу с ума. Но обо мне не беспокойтесь. Когда за мной приедут люди в белых халатах, просто подпишите бланки в трех экземплярах и можете отдыхать.

Миссис Макгрегор улыбнулась.

— Мне нравится ваш новый костюм, — заметил директор. Она залилась краской.

— Благодарю вас, сэр.