Говорит Сет. Вечная реальность души. Часть 2

На этот раз душевному предохранителю более чем достаточно. Самое хорошее, что может случиться, — ты сорвешься и пнешь его. Худшее, что может произойти, — ты снова откажешься признавать накопившееся, абсолютно естественное чувство, которое уже готово взорваться, поэтому посылаешь вовне проекцию, совершенно непропорциональную всему случившемуся. Эта мыслеформа причиняет нашему приятелю серьезный вред — и только потому, что ты боялся, что одна твоя случайная агрессивная мысль окажется более могущественной, чем жизненная сила, присущая каждому из вас.

(Джим Х.: «В самом начале, пока раздражение и эмоциональный заряд не начали накапливаться, ты предлагаешь, например, сказать что-то вроде — хватит, это неправильно. Может быть, я и сам так поступал, но меня это раздражает. Пора вставать и заниматься делом. То есть если быть с ним честным на этом уровне, заряд бы не накопился?»)

Да. Но самое главное — это признавать свое чувство как имеющее право существовать на собственном уровне, признать его как часть себя. Затем решить, как ты хочешь с ним разобраться. Ты не вымещаешь свой гнев на других, гнев — это просто способ общения.

(Джим Х.: «Я не хочу направлять свой гнев ни на кого из нас. Во-первых, я не хочу его пинать. Во-вторых, я не хочу причинять какой-либо вред себе».)

Первоначально ты был не настолько зол, чтобы его бить. Эта мысль возникала, но была недостаточно сильной, чтобы вызвать физическую реакцию, даже если бы ты полностью признал ее. Это понятно?

(Джим Х.: «Да. Я хочу научиться обращаться с такими чувствами, не подавляя их».)

Прежде всего, ты должен на уровне эго признать, что такие чувства существуют как часть тебя. Каждый раз, когда ты закрываешь от себя свои чувства, ты, вашими словами, становишься менее живым. Поэтому, насколько возможно, передавай эти чувства словами, любым способом. Используй гнев как средство общения. Часто это приведет к немыслимым результатам, причем положительным.

Ты, конечно, можешь понять, что я делаю с твоим случаем то же самое, что я делал с другими, поэтому не обижайся, пожалуйста. Понимаете, я не хочу, чтобы кто-то из вас использовал эти идеи как внешние повязки для вашей кровоточащей души... Ты не настолько плохой, как я изобразил. Может быть, ты склоняешься в указанном направлении, но это можно сказать обо всех присутствующих, включая Рубурта.

(Джим Х.: «Как ты в этом контексте определишь плохое?»)

Я не определяю плохое. Я использую это слово в вашем значении. У вас бытует мнение, что хороший — это добрый, а плохой — жестокий. Это потому, что в вашем понимании жестокость и разрушение — одно и то же. По этой аналогии, понимаете ли, тихий голос — святой, а громкий — грешный; сильное желание — плохое желание, слабое желание — хорошее. Вы боитесь проецировать идеи или желания вовне, потому что в глубине разума считаете, что могущественный значит злой.

Но я говорю вам, что вселенная — хорошая вселенная. Она знает свою жизненную силу, и эта сила внутри вас. Вы можете свободно ее поощрять. Ваша природа — хорошая, вы можете доверять ей. То, что что-то сделать сложно, не означает, что это хорошо.

(Джим Х.: «В первый раз, когда я здесь был, ты сказал: „Мы еще тебя увидим“. Ты был в этом уверен. Мне часто было интересно, почему».)

Потому что я знал, зачем ты пришел сюда, и знал, что твоя жена тоже придет. Я не говорю, что нет свободы воли. Я просто рассказываю о царстве вероятностей.

(Джим Х.: «Для меня это означает знание о наших жизнях заранее».)

В вашем понимании это так, но это знание также доступно и вам. Мы не можем разобрать одну тему за вечер полностью, а тем более — сто одну. Однако в отношении одной сказанной тобой фразы: ты почти во всех жизнях был вовлечен в то, что называл бы сейчас религиозными предприятиями. В оставшихся жизнях ты был почти столь же религиозно вовлечен в противоположные предприятия в твоем понимании, но об этом мы поговорим позже. Скажем так, вывернутая наизнанку святая душа — та еще штучка. Пока так.