Говорите и пишите по-русски правильно

Встречающееся у писателей изменение фразеологических оборотов (так называемое переразложение) может носить характер особого стилистического приёма, цель которого — обновление или обыгрывание используемого выражения. Например, у М.Е. Салтыкова-Щедрина: Цензура привыкла совать свой смрадный нос в самое святилище мысли писателя (вставлено слово смрадный); у А.П. Чехова: Взглянул на мир с высоты своей подлости (вместо с высоты своего величия); Первый данный блин вышел, кажется, комом (вставлено слово данный); у В. Маяковского: За неё дрожу, как за зеницу глаза (вместо за зеницу ока); Изо всех щенячьих сил... (вставлено слово щенячьих).

Друг мой, не говори красиво (простота речи)

«Друг мой, Аркадий Николаевич, не говори красиво». Эти слова Базарова из романа И.С. Тургенева «Отцы и дети» давно стали крылатыми. Они напоминают о необходимости соблюдать чувство меры в использовании образных средств языка, не лишать речь естественности и простоты. Почти во всех стилях используются эпитеты, сравнения, метафоры и т.д., однако не следует забывать, что их назначение не служить украшением, а помогать глубже и ярче передавать содержание высказывания.

О простоте языка как его достоинстве говорили А.С. Пушкин и Л.Н. Толстой, А.П. Чехов и М. Горький. Желание писать или говорить «красиво» нередко приводит к результатам, прямо противоположным тем, на которые рассчитывает автор: читатель обнаруживает искусственность, нарочитость в словах автора и теряет интерес к содержанию написанного им или сказанного.

М. Горький говорил: «Не надо писать „красиво“. Это не к месту. И, вообще, когда так красиво, то читать смешно».

Вычурная «красивость», ложный пафос, напыщенность стиля создают впечатление искусственности и натянутости, а то и просто производят комический эффект: «Катерина — чистое, небесное создание, хрупкий цветок, выросший в могильном холоде дома Кабанихи»; «Павел Власов — орёл с могучим размахом крыльев, принёсший факел счастья людям, открывший им глаза на окружающий мир»; «Молодой дояркой овладело неугасимое желание ещё больше увеличить надой молока от своей черноокой красавицы бурёнки».

Оставим все эти «неугасимые желания», «долго вынашиваемые чаяния», «заветные мечты», «высокие думы» и прочие «красоты» стиля писателям-юмористам и сатирикам. Они найдут им достойное применение.

ЧТО СКАЖЕТ ГРАММАТИКА?

Наше путешествие по стране, которую называют Лексика, подошло к концу. Как вы могли заметить, нас больше интересовали в ней не широкие дороги и бескрайние просторы (а область лексики безбрежна), а узкие тропинки, порой весьма запутанные, когда встаёт вопрос: а как выбраться отсюда, какой путь лучший и кратчайший?

С тем же стремлением — найти для себя точные ориентиры и выбрать верный путь — мы отправляемся дальше — в страну Грамматику.

Во многих случаях компасом в пути может служить наше собственное языковое чутьё. Но не всегда мы можем ему доверять, и тогда на помощь мы призовём единые для всех правила грамматики.

Немного о существительных

Подайте мне моё стуло! (колебания в роде имен существительных)

Никто, конечно, не скажет «моё стуло», так как все знают, к какому грамматическому роду принадлежит существительное стул. Но, вероятно, немногим из вас известно, что в XIX в. были в употреблении формы зало и зала в значении «зал». Обычно в этих случаях проявляется историческая изменчивость нормы: была одна норма, стала другая.

Речь, таким образом, можно вести о колебаниях в роде некоторых существительных. Что считать правильным, какую форму предпочесть: вольер или вольера? жираф или жирафа? скирд или скирда? ставень или ставня? У одних слов обе формы равноправны, у других — нет. Узнать об этом можно в современных словарях русского языка.

Так, устарели формы женского рода георгина, желатина, погона, рельса, санатория. Теперь в литературном языке используются только формы мужского рода георгин, желатин, погон, рельс (поэтому Поезд сошёл с рельсов, а не с «рельс»), санаторий. В одних случаях формы женского рода заменялись формами мужского рода как более «экономными» (выигрыш — целый слог). В других случаях действовал закон аналогии — «равнение на большинство». Если голову моют шампунем (а не «шампунью»), крышу кроют толем (а не «толью»), то лицо было покрыто вуалью (не «вуалем» — «победила» форма женского рода).