Грааль и Откровение Иоанна Богослова. Философия благородства

Если взять в руки симфонию и прочесть все библейские фразы о Сионе, особенно пророческие, то легко убедиться, что очень часто речь идёт уже не просто о возвышенности в Палестине, но перед нами грандиозный и капитальный символ некоего средоточия. В Апокалипсисе гора Сион упоминается только один раз: "И взглянул я, и вот, Агнец стоит на горе Сионе, и с Ним сто сорок четыре тысячи, у которых имя Отца Его написано на челах" (Откр. 14. 1). То, что упоминание о Сионе даётся в связи с новым народом, даёт нам право понимать Сион как именно воздушный, спиритуальный образ, в отличие от Синая, на котором Моисей получил скрижали закона. Синай и Сион очень глубокомысленно сравнивает ап. Павел в двенадцатой главе своего послания к евреям. "Если те, не послушав глаголавшего на земле, не избегли наказания, то тем более не избежим мы, если отвратимся от Глаголавшего с небес" (Евр. 12. 25). Вот какое соотношение: небо и земля. Образ горы, как архетип, всегда был символом касания и пересечения мира здешнего с миром нездешним. Точка пересечения двух линий имеет то интересное свойство, что она находится сразу на двух линиях. В этом свойстве можно усмотреть глубокий смысл. В ней, в этой точке возможно состояние, т.е. одновременное со-стояние двух стояний, и, следовательно, созерцание сразу нескольких горизонтов бытия, потому что там, где пересекаются две линии, там по таинственному закону всегда пересекается и третья, и четвёртая и т.д. В этом легко убедиться, если сесть на крылечке дома или встать на пересечении улиц, или на краю обрыва, на берегу моря, на опушке леса, причём не когда-нибудь, а на рассвете или закате, т.е. на пересечении дня и ночи, зимы и лета, детства и юности, зрелости и старости… каждому должно быть знакомо это странное, загадочное, даже мистическое чувство. Недаром на пересечении дорог, на вершинах холмов и проч. люди всегда ставили столбы, камни, часовни, идолы и тому подобное. Со-стояние на пересечении, вообще в принципе, человеку именно свойственно, потому что он сотворён на грани двух миров: духовного и телесного, и тем самым в средоточии всего мира. "Премудро сопрягает тварь" Бог именно в человеке. По настоящему сильное и глубокое эстетическое созерцание возможно только в состоянии. В состоянии человек свободен в глубиннейшем смысле этого слова, т.к. истинная свобода – это не просто возможность что-либо делать или не делать, а само состояние свободы, со-стояние. А делание или возможность делать, нужны, чтобы осознать, пережить состояние. Т.е. состояние первично, всё ради него. Поэтому и согласие с Богом – это не какая-то, например, творческая работа (не это главное), а бесстрастное состояние абсолютной свободы,. И тогда гора Сион символизирует не просто какое-то мистическое со-ангельское состояние, и, может, не только на пересечении неба и земли, но на пересечении многих небес, сопребывание во многих измерениях. Начиная с четвертого это уже мистические для нас измерения пространства. Наверное, мозг человека будет работать на все 100%, когда он будет жить на пересечении всех существующих измерений. Вот когда пригодятся его необъятные возможности. "Но вы приступили к горе Сиону и ко граду Бога Живаго, к небесному Иерусалиму и тьмам ангелов" (Рим.12.22).

Говоря о Сионе, обычно имеют в виду еврейский народ, т.е. иудеев в национальном смысле. Есть даже мнение, что сто сорок четыре тысячи – это евреи, обратившиеся в христианство. Надо сказать, что нация (само понятие) существует как отличие от других наций. Если нет отличия, то нет и нации. А что если в человеке совмещены две нации, или даже больше? Например, если он – полукровка. Это бы значило отсутствие нации, национальное никто? Или наоборот – всекто. Полукровка может, как бы, стоять на пересечении исторической памяти нескольких народов и созерцать несколько культурно-исторических коридоров, уходящих не только в мифическое прошлое, но и в будущее. И если он мог бы понимать культурные образы и архетипы двух народов, то это давало бы возможность понимать архетипы и всех остальных народов (вспомним о пересечении линий). Часто бывает, что полукровки оказываются выдающимися творцами национальных культур, потому что раздвигают их границы. Царский род Давида, кстати, тоже пошёл от национального пересечения.

А националисты всегда ограничены, как ограничен сам по себе любой национализм в рамках своей культуры. Национализм, имея в виду его крайнее проявление – понятие культурное в худшем значении этого слова. Национальная культура – это "дело рук своих", а национальная гордость – это то же, что профессиональная гордость. Парадоксально то, что может оказаться так, что объединением обезбоженных наций в одну империю с общечеловеческой культурой (Леонтьев) закономерно закончится история национализма. Тогда будет два народа божий и не божий. Ведь почему-то сказано, что во Христе нет ни эллина, ни иудея.