Грааль как символ и надежда

Парсифаль, вероятно, единственный из героев Вагнера, который выжил, сумел противостоять дьявольским интригам и соблазнам «осквернителей» Святой Крови/Грааля. В этом всепобеждающем Парсифале Адольф Гитлер узнал… самого себя. Это он – король Грааля. Это он противостоит соблазнам осквернителей Святой Крови, евреям, это он должен проникнуть в кровоточащую мистерию Грааля, постичь ее всю, до самого конца. Чтобы создать спустя долгие годы тотальных поражений «арийцев» биологические предпосылки новой, богоподобной человеческой расы, благодаря которой возродится прежнее величие героев и отчизны. Для Гитлера Парсифаль Вагнера превратился в реформатора веры, творца людей в вагнерианской галерее героев, из которой Гитлер рекрутировал образцы для подражания. Финальная сцена оперы сделалась для тогда еще не фюрера пророческим видением его собственного будущего – будущего Спасителя: после того как к Граалю приближают копье и Святая Кровь устремляется в чашу, что начинает светиться, новый король Грааля поднимается над коленопреклоненной толпой, а небесные голоса вещают слушателям о свершившемся чуде.

Смертельно больной философ Хьюстон Стюарт Чамберлен первым признал нового короля Грааля. Когда владелец фирмы «Кофе Хаг» Людвиг Розелиус навестил больного мыслителя и рассказал ему о «носителе последней надежды нации» Адольфе Гитлере, черты парализованного Чамберлена оживились. Впившись выцветшими от страданий голубыми глазами в лицо торговца, Чамберлен что-то негромко прошептал. «Слово, что родилось как ответ на боль, значило „Парсифаль“». Сама эта сцена, описанная Розелиусом, разворачивается в полном соответствии с мифологической схемой: когда в опере Вагнера герой касается копьем раны изъязвленного короля Анфортаса, лицо того проясняется «в священном восторге», а потом он опускается к ногам своего последователя – нового короля Грааля. Собственно говоря, таковой видел свою роль и Чамберлен; с появлением «Спасителя» он мог «уснуть и не было уже никакой необходимости пробуждаться вновь».

Сам Рихард Вагнер тоже мечтал о политическом воплощении своего «Освободителя». Не только в его письмах, на страницах которых он грезил о возвращении Барбароссы, и операх, где один герой вслед за другим посвящает себя сверхчеловеческой битве со злом, но и в своих размышлениях, тайных планах по преобразованию общества композитор искал ниспосланного Богом вождя нации. Это преследовало его даже во сне. Однажды, так он рассказывал в 1878 году своей супруге Козиме Вагнер, ему приснилось, что он стоит у края пропасти, которая внезапно превращается в зал, «где кто-то кричал, что единственный, кто может помочь нам, это вождь-гений». И при этом у Вагнера появилось чувство, что после тех слов над пропастью словно мост появился [10] . Что за пропасть привиделась во сне Вагнеру, скорее всего, объясняет его замечание, сделанное в 1879 году, когда композитор жаловался близким на «чрезмерный вес Израиля» в общественных кругах Германии. «Это – истинная пропасть в геенне огненной, – говорил он жене. – И кто сможет с нею бороться?»

Не случайно именно в вагнерианском кружке после своего ареста в декабре 1924 года Адольф Гитлер нашел восторженную поддержку. Доверенное лицо Чамберлена, Ханс Альфред Грунский, напишет, что Гитлер – «гениально одаренный человек», «выдающаяся религиозная личность».

Известный музыковед Альфред Лоренц тоже называл Гитлера юным Парсифалем.

И Гитлер с жаром берется за создание религии Грааля. Ему требовалось «святилище» Чистой Крови. Еще Людвиг II Баварский, воодушевленный видениями Вагнера, пытался сделать из замка Нойшванштайн «храм Грааля». Мечтатель король даже приказал воссоздать в мерцающе-золотом «тронном зале» замка внутреннее убранство святилища Грааля, однако никакого сходства с парсифалевским «Монсальватом» из оперы не получилось.

После того как Адольф Гитлер впервые увидит на оперной сцене Байрейта «Парсифаля», он набросает эскиз сакрального сооружения: это храм огромных размеров без окон, но с красивой колоннадой, чем-то напоминающей оперные декорации, и высокими сводами.

Став же рейхсканцлером, Гитлер примется мастерить новую Германию и вновь вспомнит о похожем на бункер святилище. Новый храм Грааля в центре столицы Третьего Рейха должен был затмить собой все чудеса света. Гигантоманский эксцесс, да и только. Но факт все же остается фактом – собор должен был служить для 150 000 верующих, а свет падать из отверстия в куполе с высоты 290 метров. Там, наверху, вместо голубя и чаши следовало поместить орла, держащего в лапах земной шар.

...

«Гитлер думал, когда пройдут столетия, огромный собор… превратится в его святилище», – вспоминал впоследствии архитектор Альберт Шпеер.