Грааль (СИ)

— Точно. Знаешь, пока я тут летал на всяких вертолётах, и в домой к себе, и к тебе вот сюда, смотрел я на нашу Москву и сердце кровью обливалось. Ты бы сам слетал, видео с камер не передаёт всего, что там творится.

— Я знаю. Я летал.

Удивлённое:

— Да? Не знал! Все ж говорят, что ты тут в бункере сидишь?

Кивок.

— В основном да, но я летаю. И в Кремле был. Так сказать, на рабочем месте отметился. И пару раз летал, делал обзоры столицы с воздуха. А что касается «говорят», то пусть говорят. Сейчас это неважно.

— Ну, не знаю. Мог бы сделать героическое селфи, как выражается наша молодёжь.

— Интернета и прочего нет уже два месяца. Пожгло всё оборудование. Восстанавливать его не так просто, да и непонятно, кто будет восстанавливать и, кто это оборудование производить будет, а на складах у нас не так много, ведь были реально только дежурные запасы на случай аварии, а отнюдь не на создание сети заново. В любом случае, пока спецы не кивнут о том, что активность Бетельгейзе уменьшилась и можно попытаться, работы не начнутся в принципе. И восстанавливать уже с учётом риска мегавспышки на Солнце, типа той, какая случилась в XIX веке. А это дополнительные расходы и так натурально-обменного государственного бюджета. — Усмешка. — Никогда не думал, что Росрезерв заменит собой Центробанк. Ещё одна сверхновая нам вряд ли грозит в ближайшее время, а вот наше дневное светило — это русская рулетка. Может завтра даже бабахнет. Ладно, мы отвлеклись. Так что ты хотел сказать про Москву?

Марков кивнул.

— Да, Москва. Паршиво выглядит столица. Упадок и запустение. Благоухание чувствуется высоко в воздухе даже сквозь фильтры противогаза. Но город не умер. И Россия не умерла. Давай искать варианты, чтобы и Москва, и Россия возродились. От разгрома «Санатория» Россия только проиграет. Мы нужны друг другу. Ты меня знаешь много лет и знаешь мою личную позицию. Я верен России, но сейчас я еще и вечный. Поэтому, я, как тот Адвокат Дьявола, представляю обе стороны спора и постараюсь смотреть на вещи объективно.

— Знаю. Потому и согласился на твоё посредничество. С Мезенцевой мы ни до чего не договоримся. По крайней мере сейчас. Слишком далеко всё зашло.

— Договоритесь. Я уверен в этом. Нужно лишь сбросить лишний пар из котла и взглянуть трезво на вещи. Да, Мезенцева неудобна. Но, она безусловный лидер. За ней пойдут толпы вечных. Куда пойдут? А это как мы тут решим. А не будет её, мы профукаем исторический шанс быстро возродить Россию и рвануть в будущее. Вечные есть и в других странах. В тех же Штатах. Что с ними сделают их государства и общество? Мы не знаем. Но мы можем упустить свой шанс и оказаться на обочине прогресса. Мезенцева — умница, каких мало. Тем более по профилю, тем более с её ускоренными сейчас мозгами. Разве может Россия разбрасываться такими кадрами? Разве толпы отловленных на улицах вечных смогут её заменить или хотя бы повторить её работу? Это всё равно, что заменить один из крупнейших в мире бриллиантов тонной речного песка. Материал тот же, а вот результат…

Верховный кивнул.

— Это я понимаю, не агитируй меня почём зря. Мезенцева — гений и лидер, каких мало. Таким и Галактики мало. Если бы я этого не понимал, то на месте «Санатория» давно был бы уже лунный пейзаж из глубоких радиоактивных воронок. Не в нашей ситуации разбрасываться такими кадрами, хотя с ними и тяжело. Даже опасно. Но на кону будущее человечества, как такового.

— Ну, а если понимаешь, то давай искать, нет, не компромисс, это само собой. Давай искать способы не просто взаимовыгодного сосуществования, а способы вместе творить Будущее. Будущее, в котором хотелось бы жить, в котором будут расти будущие поколения. Ты, кстати, знаешь, что у вечных нет ни одного случая беременности?

Кивок.

— Знаю. Спецы говорят, что очень вероятно, что и не будет. Или, если и будет, то крайне редко. Так сказать, плата за вечность. Природа не любит неконтролируемого увеличения популяции. А вирус «Грааль», являясь симбионтом, всеми возможными способами защищает своего хозяина, но влияет при этом на его репродуктивные функции. Сам-то вирус размножается и распространяется иначе и наличие у вечных собственных детей его никак не интересует. Со всеми вытекающими последствиями.

— Вот. Да, там что-то с ДНК, в том числе в части, унаследованной от неандертальцев, Мезенцева мне объясняла, но для меня вся эта биология — темный лес. Так, вот, люди… прости я не могу подобрать другой термин, не говорить же мне «сапиенсы» и «этерно»?

Хмыканье.

— Не знаю. Тоже не самый плохой вариант. И не обидный никому. Нейтральный. Даже, знаешь, я бы его ввёл в употребление. Это даже не то чтоб политкорректно, это политполезно. Что такое сапиенс знает, ну, или считает, что знает, практически каждая бабушка на рынке, а вот что такое этерно знают немногие. Слово «вечный» вызывает нехорошую зависть и следующую за ней агрессию. А «этерно» для обывателя не значит ничего. Может это просто заменительный термин понятия «переболевший».

Марков задумчиво рисовал геометрические фигуры на листе бумаги. Затем кивнул.