Грабеж – дело тонкое

– Я счастлива в сексе, после которого есть будущее. Нельзя быть счастливым в сексе, если во время него думаешь о том, что после, переводя дыхание, придется курить одну сигарету на двоих из-за недостатка средств.

В какое-то мгновение мне показалось, что я беседую сам с собой. Я задавал ей вопросы, а она выдавала мне ответы, которые я держал в своей голове. Еще ни разу она не произнесла того, с чем мне трудно было бы согласиться. Неужели в этом мире есть еще один, такой же, как я, человек, смотрящий на происходящее вокруг моими глазами?

– Что же, по-твоему, должно ожидать тебя рядом, чтобы ты любила мужчину, думая лишь о том, что все остальное не имеет никакого значения?

– Весь мир. Ну, или его половина. – Она дотянулась до рифленой бутылки, наклонила ее и наполовину заполнила мой стакан. – Тебе хорошо, я вижу это. Поэтому ты можешь пить, думая лишь об этом. Все остальное не имеет для тебя никакого значения. Вот это я и называю своим счастьем. Делать что-то, не думая об остальном.

Стакан был наполнен ею, поэтому я выпил его до дна, думая только о ней. По всей видимости, наши мнения слегка разошлись. Совсем недавно я хотел выпить, потому что ничто иное меня не заботило. И что? Сейчас я пью, не получая от спиртного должного эффекта, и не переставая думаю об этой девчонке. Значит, дело не в спиртном? Дело в ней?

– Чем ты занимаешься?

Как ей ответить на этот вопрос? Чем я занимаюсь? Я граблю недоумков, отнимая у них то, что нужно им, но мне нужнее. Иногда случается убивать, но это никогда не является моей целью. Я веду войну за деньги, находя для этого полигоны на территории всей страны. Меня забавляет это, возбуждает и волнует. Только это. Все остальное не имеет смысла. Кажется, текила забралась мне под шкуру и теперь начинает изнутри выщипывать волоски...

– Я живу своей жизнью. – Пытаюсь найти общий ответ и понимаю, что не получается. – Зарабатываю столько, чтобы потом, сидя рядом с красивой женщиной, думать лишь о ней и ни о чем больше.

Да, совершенно определенно, я захмелел. Только теперь, в отличие от терновских будней, я себя не останавливаю. Нет опасности, которая висела бы надо мной, ушел риск.

– Ты новосибирец?

Я сам не знаю, кто я такой. Вчера – новосибирец, сегодня – терновец. Завтра я опять стану жителем столицы Сибири. Я так и отвечаю ей. И она понимает меня, говоря, что нет смысла толковать о чем-то вечном, если ничего вечного нет.

– Хочешь спуститься в машинное отделение? Я знаю одно местечко, где нас никто не найдет. И там ты можешь быть свободной. Такой свободной, какой никогда не была до этого.

– А с чем я проснусь поутру?

Я секунду мешкаю, размышляя. Скромные, субтильные крошки так себя не ведут. Они лучше умрут от голода и холода, нежели позволят первому встречному пролезть ужом под их юбку. Шлюхи, те сразу называют цену. А эта, ничуть не смутившись, спрашивает меня о том, что я могу ей дать. Причем она не милостыню просит и не подачку. Она просит весь мир, ну или его половину. Черт... Смогу ли я дать ей хотя бы четверть его? То, что у меня в сумке, составляет лишь ничтожную его часть. Чего же я смущаюсь? Это тоже часть мира. Но почему же я мешкаю и смущаюсь? Потому что знаю – еще пару часов назад я остановился бы на том, что охладил на ее теле свой пыл. Сейчас же размышляю о том, хватит ли ей той части мира, что лежит в моей сумке. А она при этом не знает, кто я и что имею.

– Ты не хочешь освежиться?

Она послушно кивает головой, и это меня взбадривает. Нужно подняться на палубу, подышать речным воздухом и еще раз все взвесить. Последняя мысль, что пришла мне в голову, настолько же сумасшедшая, насколько резонная. Теперь, чтобы почувствовать успех последний и решающий, мне уже мало будет передать ее едва остывшее от ласк тело в руки несостоятельного женишка. Я хочу владеть ею полностью. Наверное, во мне колобродит усталость последних лет. Когда у человека достаточно денег для того, чтобы о них не думать, и опасность не вызывает никаких чувств, кроме усталости, это означает, что пора на покой. Пусть временный, словно перемена между школьными уроками, но покой.

– Ты была хоть раз в Новосибирске?

– Нет, – отвечает она и рукой забрасывает волосы за спину. При этом они касаются моего лица, и я чувствую запах ее шампуня. – Но, если мы не налетим на айсберг, скоро побываю. Почему ты спросил?

– Я хочу забрать тебя с собой.

– Вот как. – Она смеется. – В качестве кого?

– В качестве своей половины. Половины того мира, которого тебе и мне вполне достаточно для счастья. Знаешь, я тоже не максималист.

Неловкое движение в такт качанию корпуса судна – я едва успеваю подхватить рукой вываливающийся из-за пояса пистолет. Оружия она не заметила, однако ее взгляд слегка напрягся.

– Я хочу выпить.

– Но мы же только что закончили это делать? – удивляюсь я.

– А я хочу продолжить, – упрямо заявляет она.