Грабитель

Хейз долго смотрел на Уландера. Удивление, написанное на лице его и в глазах, казалось достаточно искренним, но возможно ли, чтобы на горе Роусон нашелся человек, еще не слыхавший об убийстве?

Возможно ли, чтобы Уландер, управляющий пансионатом, переполненным лыжниками, не знал о смерти Хельги Нильсон?

— О девушке, — пояснил Хейз, — Хельге Нильсон.

— Что с ней случилось?

Хейз достаточно хорошо играл в бейсбол, чтобы не торопиться бросать мяч прежде, чем прощупает противника.

— Вы с ней знакомы? — спросил он.

— Конечно, знаком. Я знаю всех лыжных тренеров. Ее комната здесь, в конце коридора…

— Кто еще здесь живет?

— Зачем вам?

— Хочу знать.

— Только она и Мэри. Мэри Файрс. Тоже тренер. И… да, и новичок. Ларри Дэвидсон.

— Он тренер? — спросил Хейз. — Такой высокий?

— Да.

— С горбатым носом? С немецким акцентом?

— Нет, нет. Вы говорите о Гельмуте Курце. Тот говорит с австрийским акцентом. — Уландер помолчал. — А… зачем это вам?

— Между ним и Хельгой что-нибудь есть?

— О, этого я не знаю. Они тренируют вместе, но…

— А Дэвидсон?

— Вы про Ларри Дэвидсона? То есть хотите спросить, встречается ли он с Хельгой?

— Да, именно об этом я хочу спросить.

— Ларри женат, — сообщил Уландер, — так что я не думаю…

— А вы?

— Не понял.

— Вы и Хельга. Есть что-нибудь между вами?

— Хельга — мой хороший друг, — заявил Уландер.

— Была, — поправил Хейз.

— А?

— Она мертва. Сегодня днем погибла в горах.

Вот когда Хейз бросил мяч — и попал в цель.

— Боже… — пробормотал Уландер, и челюсть его отвисла. Он покачнулся, шагнул назад и наткнулся на туалетный столик. Костыли упали. Пытаясь сохранить равновесие, он взмахнул ногой в гипсе и едва не упал. Хейз поймал его за локоть, нагнулся за костылями, подал. Уландер все еще не пришел в себя. Он, не глядя, протянул руку, нащупал костыли и снова уронил. Хейз опять их поднял и сам засунул под мышки Уландеру, который оперся на туалетный столик и уставился невидящим взглядом на противоположную стену с рекламной афишей о развлечениях в Кинбели.

— Она… она всегда пренебрегала опасностью, — проговорил он. — Часто на спуске… Я ей говорил.

— Это не был несчастный случай, — сказал Хейз. — Ее убили.

— Не может быть, — Уландер замотал головой. — Не может быть!

— Может.

— Нет. Все любили Хельгу. Никто бы… — Он продолжал качать головой. Взгляд его не отрывался от афиши Кинбели.

— Сюда придут полицейские, мистер Уландер, — продолжал Хейз, — причем вполне реальные. Они будут долго и настойчиво все расспрашивать. Они будут так шарить, как вам и не снилось. Они церемониться не станут. Они ищут убийцу. А вот вы…

— Я… зачем же я, по-вашему, сюда пришел? — спросил Уландер.

— Не знаю. Может, карманы хотели обшарить. Лыжники часто оставляют бумажники и цен…

— Я не вор, мистер Хейз, — перебил Уландер с достоинством. — Я здесь только ради того, чтобы позаботиться о вашем отоплении.

— Ну, тогда мы квиты, — отозвался Хейз. — Когда явится полиция, здесь многим, в том числе и вам, станет жарко.

Глава 7

Он нашел обоих техников в отдельной кабинке кафе-ресторана. Подъемники останавливали в половине пятого — местная администрация считала самыми опасными для лыжников вечерние часы, когда плохая видимость и физическая усталость ослабляют внимание. Техники оказались крепкими седоватыми мужчинами в толстых шерстяных свитерах, они сидели, одинаково обхватив толстыми пальцами кофейные чашки. Им часто приходилось подсаживать лыжников на кресла или снимать их оттуда, и они приучились работать вместе, понимая друг друга с полуслова. Даже речь их казалась плодом одного ума, хотя говорили два языка.

— Меня зовут Джейк, — представился один. — А это Обадия, а коротко — Оби.

— Да, только сам-то я не слишком коротенький, — вставил Обадия.

— Ум у него короткий, — сообщил Джейк и ухмыльнулся. Обадия тоже ухмыльнулся. — Так ты фараон, что ли?

— Да, — признался Хейз. Он показал им значок сразу, как только подошел. И тут же соврал, заявив, что помогает в расследовании, что его прислали из Айсолы, потому что какой-то неизвестный преступник собирается здесь совершить преступление — в общем, наплел с три короба, но Джейк и Обадия, кажется, поверили.

— И хочешь знать, что там за люди взбирались на кресла, так? Тедди тоже хотел.

— Тедди?

— Тедди Вэйт. Шериф.

— Ага. Ну да, — сказал Хейз. — Верно?

— Почему бы тебе у него не спросить? — поинтересовался Обадия.

— Да я спросил, — солгал Хейз. — Но иногда возникают новые факты. Тогда расспрашиваешь свидетелей лично, понимаете?

— Ну, мы-то ведь не свидетели, — сказал Джейк. — Знаешь же, что мы не видели, как ее убили.

— Но вы ее посадили на кресло, верно?

— Точно. Он подсадил.

— И кто-то сел вместе с ней, верно?

— Верно, — согласился Джейк.

— Кто? Так это все хотят узнать — кто, — хмыкнул Джейк.

— Вот что самое неприятное, — добавил Обадия.

— А вы не помните? — спросил Хейз.

— Помним, что падал снег, это мы точно помним.

— Мы еле кресла видели, так густо валил. — Очень трудно отличить лыжников друг от друга — при таком-то ветре и снегопаде, правда, Оби?

— Попросту говоря, невозможно, Джейк.

— Но Хельгу вы узнали, — бросил Хейз.