Грабители

– Вы скажете: случай. Так ведь? Железнодорожные специалисты безуспешно разыскивали общие причины и конструировали разнообразные, в основном бездоказательные гипотезы. На самом деле все просто. Взгляните, пожалуйста, на этот набросок: шоссе идет параллельно железной дороге. Вы видите? В сорока метрах от переезда, на повороте, стоит стеклянный киоск, работающий, впрочем, только летом для туристов. Стеклянные стены отражают свет… Машина едет в том же направлении, что и поезд, выныривает из-за поворота, и свет фар падает на киоск… Отражение… Машинист видит перед собой прожекторы… Естественно, над землей и в низине, на лугах, туман, однако над шоссе и между насыпью и дорогой его нет. Такое неравномерное распределение тумана вызывает обман зрения…

– Возможно, – сказал неуверенно Кортель.

– Четыре случая – и каждый должен иметь свою причину… – продолжал эксперт.

– Однако это только гипотезы.

– Но их можно проверить на практике. Конечно, это не так просто. Все зависит от того, как расположены прожекторы, от степени видимости и, наконец, от психики машиниста. Человек, который слышал о чем-то подобном, поверит в возможность этого явления, легко поддастся обману, будто бы видит прожекторы перед собой, в то время как я увижу только отраженный свет.

Кортель молчал.

– Однако вас что-то беспокоит, – улыбнулся эксперт.

Кортель действительно был взволнован. Почему ничего подобного не случалось раньше? Почему произошло четыре случая за такое короткое время?

Они спрыгнули с насыпи: прошел поезд. Кортель с экспертом сели в машину, в перегретой «Варшаве» было Душно и неудобно. Начальник районной милиции беспрерывно курил «Спорт» и рассказывал о том, как удалось схватить автомобильного вора, которым оказался сын одного из местных директоров. Инспектор молчал. Эксперт тоже сник, выглядел уставшим, и теперь его занимало только одно: хороший ли номер забронирован ему в гостинице?

– Хотите сейчас допросить этого Репку? – спросил начальник районной милиции. – Я его приглашу.

– Не надо, – бросил Кортель, – я сам пойду к нему.

Фамилию Репки начальник произносил с издевкой и очень удивился, что Главная комендатура может серьезно относиться к показаниям этого… сумасшедшего.

– Он порядочный человек, товарищи, но чокнутый. Появился здесь в сорок пятом одним из первых. Тогда был нормальным. Работал в магистрате и занимался памятниками польской старины. Над ним подтрунивали: он проводил всевозможные раскопки, прибивал к стенам таблички, собирал старые книги, но не смог хотя бы мало-мальски обставить собственное жилье. Однажды, еще до полной эвакуации немцев, его нашли избитым в каком-то закоулке. До сих пор не установлено, кто это сделал: мародеры или гитлеровцы. Но с того все и пошло. В течение нескольких лет он еще казался нормальным, только очень уж досаждал местным властям. Председатель и первый секретарь Народного совета перестали его принимать. Он вмешивался в дела людей, которых даже и не знал. Квартирные дрязги, увольнения с работы, мелкие интриги, непорядки в магазинах, черт знает что… Писал письма в высшие инстанции. Туда дали знать, что он сумасшедший. Как-то Репка повесил в Народном совете такое объявление: «Магистр Вальдемар Щепка ничего не улаживает, но принимает все дела. Рассматривает их и будирует власти. Обращайтесь к магистру Щепке-будирующему». Люди разводили руками, недоумевая: что это – издевательство над властями или признак помешательства? Но прокурор не стал вмешиваться в это дело, а объявление уничтожили. Вскоре после этого от Репки ушла жена. Он пришел в больницу, и врачи нашли, что Репка психически нездоров. Его направили в Творки, там он немного подлечился, а через некоторое время угодил туда снова. Теперь за ним присматривает его сестра, которая приехала к нему из Щецина. На что живет? На пенсию…

Вспоминая этот разговор с начальником районной милиции, Кортель незаметно подошел к дому, который требовал ремонта, и, вероятно, уже давно.

На второй этаж вела деревянная темная лестница с расшатанными перилами. Ободранная стена была вкривь и вкось испещрена бесчисленными рисунками и надписями.

Кортель вскарабкался на второй этаж и постучал в дверь под номером пять. Таблички с фамилией не было, на двери, прижатый кнопкой, висел клочок бумаги. Кортелю открыл мужчина уже солидного возраста, полный, в рубашке, распахнутой на груди. Лицо его было круглым, добродушным, голубые глаза глядели внимательно и с интересом, а седые волосы, давно, видно, не чесанные, беспорядочно торчали надо лбом. Кортель иначе представлял себе магистра Вальдемара Репку.