Грабители

Кортель положил перед ней фотографию Окольского. Золотая Аня посмотрела на нее равнодушно.

— Я видела его. Это из-за него меня сюда притащили?

— Что о нем знаете?

— Ничего.

— Если пани отказывается давать показания, — переходя на официальный тон, сказал Кортель, — ей грозит обвинение в соучастии в убийстве и ограблении.

— Господи! — вскричала она. — Я не хочу ссориться с властями. Я ничего не сделала. Это все из-за этого несчастного Циклона. Снова он что-то натворил?

— Вы не читаете газет?

— Нет. Что-нибудь случилось?

Кортель сухо разъяснил, что Болеслав Окольский подозревается в совершении преступления. А Циклон и Окольский познакомились в ее квартире. Отрицает ли она это?

Но у нее не было намерения отрицать. Ей и в голову бы не пришло, что они замышляют ограбление…

Кортель улыбнулся и предложил Золотой Ане сигарету. Она курила осторожно, глубоко не затягиваясь.

Этот щенок, а он на самом деле щенок, подцепил ее у кафе «Гранд».

— Он совсем зеленый и наивный, правда, симпатичный. И такой смешной. — Она посмотрела на инспектора. — Я из принципа не хотела с ним идти, но как-то так получилось… У него даже не было денег, чтобы угостить по-джентльменски. Потом он отвез меня на Прагу, то есть я ему это позволила. Он всю дорогу нес какую-то чепуху…

— Что он говорил?

— А разве вспомнишь? Выхвалялся. Он, мол, из тех, у кого будут деньги. Он знает, как их раздобыть, и у него свои планы, в которые он еще никого не посвящал. Вообще-то, — рассказывала дальше Золотая Аня, — он мне показался нежизненным и несовременным. Кто сейчас говорит такие слова? И зачем? Неужели это он убил?

— Как вы встречались?

— Никак, пан инспектор. Вы ведь меня знаете, — прошептала она, — у меня нет времени на таких молокососов. Даже… мне жалко его было. Он рассказывал, что бросил занятия, я ему советовала вернуться в университет. Советовала искренне. На это он мне ответил, что не стоит. Что он с этого будет иметь? То, что его отец, то есть ничего… Он знал мой адрес. Приходил. Торчал иногда под окном. Как-то раз я пригласила его к себе, пан инспектор…

— И удостоверилась, как его зовут на самом деле?

Она не отрицала. Он ей наврал, но потом признался в этом, пояснив, что люди, у которых такие планы, как у него, не должны открывать своих настоящих имен.

— Как он назвал себя сначала?

— Веллони или Веллоник — мне это имя сразу показалось ненастоящим.

— Когда вы впервые встретились с Циклоном?

— Пожалуй, недели две назад, пан инспектор. Но я, по правде говоря, ничего плохого не подумала, — взорвалась она. — Я знаю, что представляет собой Циклон… Сколько раз его просила…

— Это дело на Каневской Циклону предложил Окольский?

— Не знаю.

— Когда это было? Где? На Праге или в «Полонии»?

— Не знаю, — повторила она.

Кортель увидел, как слезы покатились по ее щекам. Золотая Аня была известна своим умением пустить слезу.

— Только без истерики. Циклон утверждает, что разговор об этом шел на Праге, у тебя.

— Вранье! Циклон не мог так сказать… Я ничего не знала… Даже не знаю, где эта Каневская. Впрочем, Болек сам просил познакомить его с кем-нибудь…

— С кем?…

— Ну… — Она колебалась. — Кто знает жизнь. С ловкачом…

Кортеля интересовало только одно: знает ли Аня, где сейчас находится Болек?

— Когда последний раз виделась с ним?

— Тогда, в «Полонии», с Циклоном.

— Циклон утверждает, что это было на Праге.

— Может быть, и на Праге…

— А потом?

— Больше его не видела.

— Где сейчас Болеслав Окольский?

— Не знаю.

— Что он говорил в тот вечер, когда убежал с Каневской?

— Ничего не говорил. Я его не видела. — Она снова начала плакать. — Отпустите меня, пожалуйста, пан инспектор, я, честное слово, ничего общего с этим делом не имею. За что вы меня мучаете? А его родители? А его девушка?

— У него была девушка?

— Наверное, была. Но я не интересовалась этим. Да, что-то он говорил за несколько дней…

— Он рассказывал о ней?

— Немного. Говорил, что она его не понимает, что ему с ней скучно. Мужчины ведь всегда так говорят.

— Может, вспомните имя, какую-нибудь деталь… Она пожала плечами.

— Вы шутите, пан инспектор. Я же не разговаривала с ним о его девушке.

Она была благодарна Кортелю, когда он ее отпустил, и, конечно, не знала, что Борек и Людек пошли вслед за ней.

— Если она его спрятала, — сказал им Кортель, — то наверняка не у себя. Может быть, она знает какой-то притон. Наблюдайте. У меня для вас скоро появится небольшая работка.

Кортель не очень верил в целесообразность этого наблюдения; впрочем, уже через пару часов стало ясно, что для агентов работы хватит. Кортель побывал в двух квартирах, в отдаленных районах Варшавы.

Сначала он побывал на Мокотове. Поехал туда трамваем, он вообще редко пользовался служебной машиной. Кортель любил ходить пешком. И охотнее всего теми улицами, которыми когда-то ходил с Марией. Маршалковская, площадь Унии, Пулавская… Останавливался около, витрин магазинов. Мария любила, даже ничего не покупая, смотреть в нарядные окна витрин. А Бася? Теперь он всегда думал о Басе, когда вспоминал Марию. Бася человек другого поколения: ей сразу подавай автомобиль. А кто в те годы думал об автомобиле?…