Грачевский крокодил. Вторая редакция

— Что? — рассуждал Иван Максимович. — Я говорил, что будет насчет затылочного и шейного… Вот так с волком двадцать.

Между тем, по окончании разбора, непременный член зaвернул к мировому судье.

— А ты, любезный друг, — горячился непременный член, — кажется, помешался на арестах?!

— А что? — хладнокровно спросил судья.

— Да как же! И Анфису Ивановну хотел под арест, и Знаменского туда же…

— Нельзя же…

— А ты не видишь разве, что человек с ума спятил… Ну, жалко, что я не знал о разборе этого дела… Я бы явился в твою камеру защитником Знаменского.

— И все то же бы вышло.

— Нет, постой, любезный друг… Я ведь читал статьи про морских чудовищ! Ты мне вот и скажи теперь… Отчего же всех этих миссионеров, Гансов Егедов, епископов Понтопидатов, всех этих ученых и этих разных капитанов Древаров, которые, черт их знает, чего только ни писали в газетах про морских чудовищ… этих под арест не сажают, а Знаменского посадили.

— Те писали правду, — заметил судья.

— Нет, врешь! Смит доказал, понимаешь ли, доказал, что все это вздор и что все эти морские чудовища не что иное, как водяные поросли громадных размеров… Вот ты бы им и послал повестку да их бы в арестантскую и засадил.

— Они не в моем участке, — проговорил серьезно мировой судья и этим невозмутимым хладнокровием еще более рассердил непременного члена.

— А если б они были в твоем участке?

— Тогда и их бы засадил.

Непременный член рассердился окончательно.

XLV