Град безначальный. 1500–2000

Россию холодом пугать – что девку парнем!
…Река для воинства надежнее дорог.
Где место выбрано, – дымиться кашеварням
и спорым розмыслам сооружать острог.

Попробуй хоть на миг не думать о наказе,

но князю видится, что здесь, у озерца,
завяжется клубок величия и мрази,
тщеты и святости, начала и конца.

Однако что за прок загадывать загадки?

Москве ни до чего печали никакой:
ей важно, что песец и соболь тут в достатке,
власатый элефант и бегемот морской.

Умолкли топоры, все, стало быть, готово,

не важно – сколько рук, а важно мастерство.
Внушителен острог у озера Пустого:
уж выберет Москва, – зачем и для чего.

В резонах княжеских не разберешься толком,

клепай, что говорят, на все один ответ, —
столицей сделают, объявят ли поселком,
но город выстоит четыре сотни лет.

Отсюда полетит великая крамола,

что писано пером, – то прогремит, как гром.
Однако ж и страна! Еще и нет раскола,
но тень грядущая маячит над костром.

Ну ладно, в будущем не смыслим ни бельмеса.

Что мы построили? Больницу ли, тюрьму?
А глянуть в прошлое, – там черная завеса,
и глупо пялиться в дымящуюся тьму.

Потеря имени – печальная утрата,

и, сколько почестей и лавров ни стяжай,
прославишься не ты, а внук родного брата,
известный князь Андрей, сваливший за Можай.

Острог среди снегов стоит холодной стенью, —

хоть ужас будущий родиться не готов,
но край приговорен к святому запустенью
в высоких пламенах сгорающих скитов.

Одни лишь звезды здесь, и нет другого света,

Печора вечности меж пальцами течет;
и слышен тихий треск, и каждый знает: это
Господня лестовка заканчивает счет.

Хозя Кокос Дипломат. 1501