Град Божий

Помещение между тем опустело, официанты тоже куда-то исчезли. Владелец заведения гасит сигарету, встает — комедия окончена, — подходит к столу нашего героя и садится напротив. Меня зовут Гильермо, я хозяин заведения, говорит он, улыбаясь великолепной белозубой улыбкой. А я — ангел мщения, отвечает бывший сотрудник «Таймс», сейчас ему сам черт не брат и не страшна смерть. Два молодых человека, не проявляя ни малейшей спешки, через мгновение оказываются за спиной нашего героя, встав с обеих сторон. Гильермо смеется, откидываясь на стуле, раскачиваясь на его задних ножках. Ты не первый, кто это говорит, хотя по твоему виду от тебя никак нельзя было такого ожидать. Он еще больше радуется своей проницательности и от души хохочет, смех мощным водопадом струится по его белым зубам. Бывший сотрудник «Таймс» видит розовое нёбо и мясистый язычок. Он не может вытащить нож, мальчики крепко держат его за плечи. В слепой ярости наш герой пытается вырваться, приподнимается, подается вперед и плюет в лицо убийцы. Тот инстинктивно отпрянул и опрокинулся. Через мгновение бывший сотрудник «Таймс» видит новенькие кожаные подошвы ботинок полковника. Какофония звуков: треск ломающегося стула, крики. Упавший издает низкий утробный звук. Однако звук удара черепа о тонкий пластиковый настил пола, положенный на бетонное основание, как потом понял наш герой, не такой гулкий, как удар о каменную ограду лужайки. Это разные звуки, разной высоты. Конечно, может иметь значение и качество черепа. Но если в Цинциннати он сразу понял, что старик умер, то здесь у него не было такой уверенности. Он не знал, убил ли он своим плевком гватемальского полковника, когда бежал на станцию Лонг-Айлендского экспресса. И только утром, развернув «Таймс», он убедился, что и на этот раз попал в яблочко.

* * *

Мы вынимали книги Пэма из картонных коробок и расставляли их по полкам заново отделанной библиотеки на верхнем этаже синагоги эволюционного иудаизма. Большинство томов было упаковано с тех пор, как Пэм покинул церковь Святого Тима.

Эверетт, постарайтесь не читать каждую книгу, перед тем как поставить ее на полку, хорошо?

Здесь есть много интересного. Как мне получить карточку читателя?

Он смеется. Вообще, в последнее время он выглядит счастливым. Но я уже упоминал об этом. Я откладываю в сторону небольшую стопку книг, которые надо почитать: Тиллих, Барт, Тейяр, Гешель.

Это правильно, говорит он, оценив мой выбор. Но, как вы сами увидите, все эти блестящие теологи заканчивают тем, что утверждают традицию, в которой были воспитаны. Даже великий Кьеркегор. Что можно из этого вывести? Я хочу сказать, что если строгий поиск Бога приводит тебя назад, к крещению, к…

* * *

Со сцены большого бального зала «Уолдорфа» актеры, сменяя друг друга, превозносят до небес чествуемую сегодня знаменитость — великого кинорежиссера. Говорят, как он учил их, выявил в них все самое лучшее, изменил их жизнь и так далее. Они говорили то, чего от них ждали. Режиссеры дают им работу.

Но потом на сцену по очереди поднялись два или три писателя и принялись возносить режиссера за то неподражаемое искусство, с которым он выковал магические фильмы из их неуклюжих книг и сценариев. Здесь срабатывает иной механизм, чем механизм восхваления зависимыми актерами, ибо сколько раз может автор продать авторские права одному и тому же режиссеру? Нет, здесь что-то другое, назовем это очернением литературы. Освящение культуры кино и уничижение литературы приносят большее удовлетворение, когда производятся самими литераторами.

Бальный зал залит мягким светом, свечи в канделябрах, все сияет позолотой. Настоящий великосветский вечер. Мне повезло, я успел подозвать официанта с вином до того, как погасили свет и приступили к показу нашумевших сцен…