Град на холме

Ряды рекламных вывесок и огромных экранов. Целые поля и потоки света. Самого разного. Чётко очерченного. Организованного. Замкнутого в лабиринт.

В глаза бросилась совершенная, разумная красота города, которая возникла из тумана и дождя… То, как город научился противостоять иррациональной природной стихии. Передо мной развернулась холодная и чем-то отталкивающая картина… Опять эта иллюзия. Оптическая микросхема. Пожалуй, она впервые пришла в голову, когда я не находился в Облаке. Огромный город, копирующий строение микросхемы.

Я поспешил отвести взгляд.

Снова вираж, на этот раз в другую сторону. В стекле опять показались густые облака с пятнами слабого отражённого света. Вконец дезориентированное сознание попросило пощады, и я закрыл глаза. Но голова стала кружиться только сильнее, показалось, что мы падаем, заваливаясь набок.

Я вновь отрыл глаза и быстро перевёл взгляд с окна на приборную панель. Там обнаружился оптический ретранслятор.

«Телевизор», – выговорил я, справившись с голосом, который сам собой порывался задрожать от холода.

Я попросил сменить канал, и тут же наткнулся на исторический фильм. Что-то о достопримечательностях старого Парижа. Голос диктора рассказывал о культурном наследии восемнадцатого века, о значениях и смыслах памятников архитектуры. Он незаметно заставлял меня думать… чего совсем не хотелось. Хотелось просто занять себя потоком картинок, к которым можно никак не относиться.

«Новости», – отмахнулся я и попросил убавить звук. Судя по картинкам, случился ещё один теракт. Или два. Показывали развороченный мост и сошедшие с магнитных рельсов вагоны. На бегущей снизу ленте было написано, что в результате теракта погибло более ста человек. По предварительным данным имела место кибератака на управляющую станцию. С путей сошли три поезда. Один из них влетел в офисное здание.

– Прибавить звук, – прохрипел я.

– … неофициальных источников, сегодня предотвращён взрыв на электростанции, питающей пятый аэропорт. Информатор утверждает, что в правоохранительной среде пока не связывают эти эпизоды с событиями вокруг «Эль-Фаллуджи». Последние теракты, как и большинство предыдущих, направлены против инфраструктуры, которая обеспечена вычислительной мощностью Олимпа.

«Так-так… Эль-Фаллуджа… Олимп. Атака на его вычислительные мощности…» – думал я, глядя на результаты теракта. Интересно, что из новостей можно узнать больше, нежели заглядывая к себе в офис. Работая в «МаКо», я ни разу не видел полного доверия со стороны начальства. На глаза никогда не попадались полностью правдивые отчёты. Так… полуправда.

Тут я заметил, что в лобовом стекле замерли габаритные огни посадочной площадки. То есть мы уже прилетели и успели сесть. Я скосил взгляд – робот вопросительно смотрел на меня. Видимо, стояли давно.

* * *

Исполинское здание больше напоминало торговый комплекс, нежели офис силовых служб «МаКо». Оно располагалось недалеко от центра верхнего яруса города и хорошо соответствовало ему по стилю. Вокруг высились здания самых причудливых форм, круглые сутки залитые светом, естественным или искусственным. Они тянулись так высоко, что нельзя было разобрать, где заканчиваются крыши, а где начинается небо. Здесь не было теней и сумрака, техногенных туманов, характерных для вполне нуаровых нижних уровней.

Войдя в огромный холл комплекса «МаКо», я свернул в угол, к стойке дежурного. Вид светлых, сверкающих бликами широких коридоров смущал меня, успевшего привыкнуть к ограниченному пространству квартиры. Это здание светило слишком навязчиво и агрессивно. Хотелось уйти в тень.

Офицер Артур, вероятно, один из самых пожилых служащих, удивился, задержав взгляд на моём лице.

– Что? – спросил я, протягивая руку для рукопожатия.

– Посмотри-ка в зеркало, – крякнул он.

Его ладонь сжала мою так, что стало больно. Я не удержался и отдёрнул руку. Отвернулся и посмотрел на ладонь. Через неё проходила красная полоса… как раз там, где я порезался стеклом в Облаке. Я подскочил к видеозеркалу, что висело на стене рядом с окошком дежурной.

На лице – на обеих щеках, подбородке и переносице – тоже проступали маленькие красные пятна. Неужели от стёкол? Самовнушение?

Я слышал о подобном эффекте. Человек психосоматическая система. Если долго думать о боли, то она обязательно придёт. Фантомная боль станет реальной.

– Аккуратней надо, – Артур зарылся в бумажные документы, что лежали на столе за окошком приёмной.

Ты прав, старик. Аккуратней.

– Лифт не работает, – добавил он, не глядя на меня.

«Эскалатор», – пробубнил я и уставился на эту машину. К стойке Артура подошли двое незнакомых мне охранников. Я расслышал часть их разговора.

– Представляешь, – гнусавил один, – приятель рассказывал. Очнулся в аптеке. А за какими таблетками пришёл, не помнит. Ничего не помнит. Даже имени своего. Стал рыться в визитках, вдруг одна из них его?

– Ну, и что? – вяло спросил другой.

– Начали с роботом-аптекарем прозванивать номера из визиток. Спрашивать он это или нет.

– А к глазку почему не пошёл? Облако бы сразу сказало, кто он.