Град на краю

Искандер вспомнил, что как раз в то время его отправили в Заповедник. Дело было плёвое, какая-то мелкая претензия от деревенских, но почему-то отправили разбираться его. В нём опять начали разгораться подозрения, что Грек был причастен к налёту.

— Ты знаешь, через кого организовали встречу?

Она нахмурилась, вспоминая, но отрицательно покачала головой.

— Ну что ты всё про казахов, — она обхватила его лицо ладонями, недовольно глядя ему в глаза, — надеюсь, другую не встретил? Я тут его обнимаю уже минут десять, другой бы лопнул от счастья!

— Брось, — рассмеялся Искандер, — не нужна мне другая.

Иванка обняла его и страстно поцеловала. Вот только всё, о чём мог думать, так это откуда же у неё такая опытность в пятнадцать лет, и что бы сказал Василь, увидев его сейчас. А ещё он думал, кого же знал в Сибае узбек-работорговец?

Глава 7 Василь

В коридоре гнусно заорали.

Василь поймал себя на мысли, что его рука уже была под столом, где на тумбочке лежал пистолет. Потом он выдохнул и откинулся в кресле, разминая пальцы — когда хотят убить, так не орут.

— Тварь! Как ты посмел?! — скандалил кто-то за дверью.

Законник посмотрел на часы — было шесть вечера.

— Да ты за всю жизнь столько не заработаешь! — ему отвечал другой голос, какой-то тусклый и дребезжащий.

— Да вы сами не смотрите, куда идёте!

— Да он мне еще и указывать будет!

Послышался звук удара, шум разлитой воды, после чего визг поднялся на новую высоту.

Василь встал из-за стола и рывком открыл дверь. За поворотом, в коридоре перед туалетами, в луже стоял торговец, вереща, как сирена. Дорогие унты торговца были залиты грязной водой по колено. Перед ним стоял уборщик, низкий, весь какой-то скрюченный, держа перед собой швабру как защиту. Вид его был виноватый, но Василь почему-то подумал, что тот внутри улыбается.

— Вы видели, видели? — закричал торговец озираясь. Он посмотрел на Василя, набирая воздух для нового крика.

— Нет, — покачал головой законник.

— Этот, этот! — не мог подобрать слова торговец. — Он испортил мою обувь! Руки оторвать за такое надо!

Василь поморщился — стоило открыть дверь, как кабинет наполнился сортирным амбре. Против воли вспомнилось первое дело — у законников Белорецка рабочие помещения были в подвале у сортиров, и они задыхались от вони. Он вернулся за стол, взяв в руки отчёт и карандаш. Толстый блокнот уже почти кончился, но, по крайней мере, теперь он знал все прорехи в отчётности города.

В коридоре снова закричали и его рука непроизвольно дёрнулась к пистолету. Проклятый налёт сделал его параноиком. «Хватит мучить себя, — подумал он, — тебе нужны руки, делающие грязную работу, и пара глаз, приглядывающих за спиной».

Василь знал, что накопил уже достаточно материала, чтобы перейти к допросам. Он проверил гору документов и исписал половину блокнота вопросами — пришло время получать ответы. Кроме архива массу сведений сообщили добровольные помощники — стукачи из городских, те, болтливость которых даже не нужно было оплачивать. Кто-то сдавал начальника, надеясь получить его место. Другой стучал на соседа, чтобы улучшить жилплощадь. Такими данными, фальшивым золотом, требующим проверок, Василь исписал полтора блокнота. Настоящего же золота — проверенной информации — законник не нашёл ни в отчётности города, ни в куче доносов.

Он не успел допросить караванщиков. Стоило ему вернуться в город и они в тот же день отправились с караваном в Кумертау. Вот только Василь был уверен, ни у них, ни у торгового начальства города не было планов отправить караван в Кумертау. Также без внятной причины пропал и начальник торговли Сибая — в конторе комиссии ему сказали, что Плюха отправился на переговоры в Гай. Кроме того, и Луиза, начальник госпиталя Внешнего города, внезапно направилась в Заповедник.

Он достал цепочку со значком законника и положил в карман, проверил пистолет и вложил в кобуру на пояснице. Потом, ругаясь, открыл сейф, сложил туда блокноты и документы, и с трудом закрыл его. По крайней мере, на сейф и железную дверь комендант расщедрился — добраться к его документам можно будет только с помощью взрывчатки. Василь оделся в зимнюю одежду — за дверьми температура воздуха была лишь немногим больше, чем на улице.

Василь закрыл за собой железную дверь и, задержав дыхание, промчался сквозь туалетный закоулок. Вонь, конечно, убойная, но народная тропа к нему не зарастала, а любой из стукачей легко бы оправдался, что просто пошёл в туалет. Не зря здесь ошивался уборщик, кто-то из городского начальства смекнул, что горожане болтливы сверх меры. Он пока ничего не делал с соглядатаем — уборщик не видел, кто входит к нему в кабинет, так что сильно навредить не мог.