Град обреченный (СИ)

— Эй, Павел Андреевич, кваса испей, ты над чем закручинился, — над ухом неожиданно раздался голос тиуна, и Пашка оторвался от размышлений. Действительно, попить надобно, остыл уже от косьбы. И за дело приниматься — лужок докосить, потом картошку нужно начинать окучивать — судя по ботве урожай добрым будет. И за табак приниматься — стоило показать «сержанту» эти растения, тот чуть с ума не сошел от радости, запрыгал «наркоман махорочный», хотел даже охрану выставить…

Коса-«литовка» (а) появилась в 18 веке — и названа так, что ее «отливали», а потом «отбивали» (затачивали) кузнецы. А вот «горбуша» (б) куда проще по конструкции, похожа на серп, только больше размером. И работенка с ней та еще — подкосить наскоро хорошо, а вот для покоса и долгой работы…

Глава 27

— «Урезать осетра» надобно, в стерлядку мелкую превращать. Исчезло «планов громадье», лом им в задницу!

— Ага, «маниловщину» не нужно было устраивать, полковник. Все наши надежды разбились о реальность. Как говорили в седую старину предки — суровая проза жизни разрушила построенные на песке замки поэзии.

— Ты прямо таки, как говорил старый Изя, сонеты писать начал, профессор. Ничего, время еще есть — прорвемся.

«Сотник» хмыкнул, искоса поглядывая на впавшего в мизантропию приятеля. И было отчего им двоим призадуматься — самый производственно развитый город Руси с «госзаказом» не справился. Брак с ударными замками шел чуть ли не тотальный, стальные пружины оказались непосильной задачей — поломки шли постоянно, тут поневоле задумаешься, откуда руки растут. Лишь только два по-настоящему умелых кузнеца в своих мастерских смогли отковывать что-то более-менее подходящее, едва делая по одному ружейному замку, редко пару в день. Чуть лучше обстояло дело с мушкетными стволами, и почти без брака шли пистоли — но там и ствол втрое короче, работы поменьше, а внимания больше. Единственное, что удалось добиться — определенной стандартизации, раздав по мастерским лекала и образцы, снабдив наскоро изготовленными измерительными инструментами. Но брак есть брак, он сводил к минимальному результату все отчаянные усилия — действительно, мастеровые (имеющие приличный денежный стимул) «впахивали» как «проклятые», не жалея здоровья.

— Июль заканчивается — а результаты так себе, скромнее некуда. Сколько ты нормальных стрельцов подготовил?

— Две сотни всего, на них мушкеты есть. Треть с нормальными замками, остальные фитили раздувают. Многие с «ручниц» стреляли, воины опытные — проблем нет, воевать хорошо будут осенью. Еще три сотни стрельцов с ними подготовку проходит, но мушкетов для них нет, и взять их просто негде — брак идет волною, сам знаешь! За август и сентябрь их вооружим, а там и война на грянет, времени уже не будет!

Василий Алексеевич тяжело вздохнул — он вымотался за эти два месяца капитально, спал по несколько часов короткими «белыми ночами», похудел, черты лица «заострились». Полдесятка реконструкторов вместе с ним позабыв про отдых, «гоняли» новонабранных стрельцов — по одному инструктору на сотню дело шло совсем не теми темпами, которые хотелось бы. Тут хоть сдохни — но быстрее не будет, хотя на старательность рекрутов грех жаловаться — двое уже умерли от усердия, три десятка «списаны» по здоровью. На дисциплину и прилежание грех жаловаться — все люди сторонники клана Борецких, и прекрасно оценили мощь огнестрельного оружия — с ним никакой враг не страшен, что ливонские рыцари, что поместная конница. От пули даже доспех не спасает — если не пробьет, то вмятину сделает и ребра переломает. Но стрелять будут по коням — варварство, конечно, но уж больно цели крупные, промахнутся в них труднее.

— С оружием плохо — поверь, я чуть ли не каждый день по мастерским хожу, «Швец» с «Мартыном» посерели как вы тут, одни глаза выпуклые остались. Трудно мушкеты делать, нормальной производственной базы нет, ее создавать нужно, станки необходимы, водяной привод, тогда дело пойдет. Но время, время уходит, его у нас просто нет в запасе!

Воеводин усмехнулся, в уголках рта собрались горестные складки. Он пытался правильно решить накапливающиеся проблемы, и это при отсутствии высокого официального статуса. «Служилый князь» — этим новгородцев не удивишь, не они с «Сотником» одни такие, есть и Василий Шуйский, по прозвищу «Гребенка» — бежал сюда от притязаний московских, покориться Ивану не захотел. Рюриковичи ведь тоже есть гордые, не все из них покорно согнулись под тяжелой дланью первого «государя»