Град Светлый

Наступление социальной революции на Духовную привело к противостоянию их, которое заблокировало революционным силам путь в Новое. Все попытки Высших сил, в лице Космических Иерархов, разблокировать этот путь, к сожалению, не привели к желаемому результату.

Слишком была сильна энергия хаоса, охватившего страну, и специфической являлась концепция самой социальной революции.

Философы Серебряного века, в первую очередь Н.А.Бердяев, которые участвовали в формировании нового мышления, нового космического мироощущения, предчувствуя стихию надвигающейся социальной революции, стремились осмыслить обстоятельства, связанные с этим процессом. Бердяев и его единомышленники, считая исторический процесс природно-объективным, связанным с энергетическим воздействием на земное бытие миров иных состояний материи, рассматривали революционный взрыв как явление, не зависящее от воли отдельных людей, даже целых сообществ.

«Вся общественная и политическая деятельность, — писал философ, — должна быть изнутри одухотворена и вдохновлена высшими целями и абсолютными ценностями, за ней должно стоять духовное возрождение, перерождение личности и народа. Но этот духовный закал личности и народа совсем не то, что внешнее применение отвлеченных идей к жизни. Духовно возрожденный человек и народ по-иному будут делать политику, чем те, что провозглашают внешние абсолютные принципы и отвлеченные начала. Моральный пафос не ослабляется, а увеличивается, но он переносится в другую плоскость, делается внутренним, а не внешним, горением духа, а не политической истерикой или политическим изуверством»[97]. Осмысливая важнейшую для обеих революций проблему Нового Мира и нового человека, Бердяев отмечал: «Революционность определяется радикальным уничтожением прошлого. Но это иллюзия революции. Яростное уничтожение прошлого есть как раз прошлое, а не грядущее. Уничтожить можно лишь прогнившее, изолгавшееся и дурное прошлое. Но нельзя уничтожить вечно ценного, подлинного в прошлом. Идеализация прошлого есть такая же ложь, как и идеализация грядущего. Подлинная ценность не зависит от времени, она от вечности»[98].

И еще: «Явление действительно нового человека, а не изменение лишь одежд, предполагает духовное движение и изменение. Без существования внутреннего духовного ядра и творческих процессов, в нем происходящих, никакой социальный строй не приведет к новому процессу. Материализм признает лишь внешнее и отрицает внутреннее. Материалисты не понимают даже, о чем говорят, когда говорят о внутренней жизни, о духовной жизни. Они находятся в таком же состоянии, как слепой, который не видит красок и цветов»[99].

В силу исторических закономерностей, эволюционное пространство Духовной революции было много шире, богаче и разнообразней, нежели такое же пространство социальной революции. Последнее было сужено и ограничено тем старым социологическим мышлением, основу которого составляло экономическое учение Маркса, уже не соответствующее планетарным задачам, поставленным новым космическим мироощущением XX века.

Казалось бы, эволюционные цели Духовной и социальной революций были внешне одинаковы. И Духовная и социальная стремились к созиданию Нового Мира, Града Светлого, к преображению человека и формированию новой индивидуальности. Но смысл этих понятий, который складывался в пространстве той и другой революций, был разным. Такими же разными были и цели и средства их достижения.

Если Духовная революция, в недрах которой создавалось новое мышление космического мироощущения, ставила перед собой цель — изменить духовную структуру человека, которая и составляла причинную основу последнего, повысить его сознание, одухотворить цивилизацию, и в первую очередь науку, повысить роль Высшего в духовной Культуре, то социальная революция ставила внешние, в основном экономические цели, которые были сформированы на основе старого социологического мышления. Главным в системе этих целей являлось экономическое благосостояние угнетенных прежде классов и перераспределение богатств в их пользу. Ситуация усугублялась также и тем обстоятельством, что социальная революция имела не только острые противоречия с Духовной, но и порождала подобные противоречия в своем собственном пространстве.