Граф

Думать, как человек, разговаривать и действовать, как человек. Понимать людей и обманывать людей. Причем не простых, а тех, кто дракона съел на актерской игре, интригах и фальши.

Конечно, среди знати «Мира Фантазий» живых игроков было меньше 5 %, а все остальные – это такие же управляемые ИскИнами «неписи». Но этих ИскИнов – многие сотни и тысячи, и несколько лет они только тем и занимались, что учились имитировать людей, изучая поведение миллионов игроков в миллиардах разных ситуаций.

Военный искусственный интеллект не просто забивал свою базу данных шаблонами и инструкциями, которые получал от наставников. Он пытался разработать универсальный «алгоритм человечности», который можно будет использовать в разных ситуациях.

– …а он ему и говорит: так я же все равно не пристегнутый!

Ухорез рассмеялся и показал большой палец, оценивая рассказанную Рианной историю, которая должна была быть забавной и поучительной, судя по интонациям девушки.

Мари сдержанно улыбнулась и прикрыла рот ладошкой, словно пытаясь скрыть свой смех, хотя глаза ее при этом оставались совершенно равнодушными. Для «неписи» из фэнтези-мира половина услышанных слов оказалась просто набором непонятных звуков.

Шардон тоже не смог оценить анекдот. Но зато он понимал, для чего такие истории рассказываются, и поэтому запустил анимацию радостного смеха, добавив к ней еще и одобрительное похлопывание по колену.

Шардон-человек в походе по инстансам или просто при общении со своими друзьями-игроками был веселым, отзывчивым, чутким и внимательным. Во взгляде его читалась искренность и участие.

– Погоди! Нельзя отказываться от угощения на званом приеме! Ты обязан хотя бы пригубить!

– Но ведь там может быть яд?

– Нет, считается дурным тоном травить врага во время общего веселья. Обычно это делается уже за столом, в более тесном кругу, да еще и желательно в присутствии других своих недоброжелателей – в назидание. К тому, этот бокал у прислуги может взять кто угодно…

Шардон-человек в роли графа, плетущего интриги, был обаятельным, сдержанным и обманчиво-приветливым, всегда начеку и в ожидании какой-нибудь пакости. Шутки его были острее, неприличнее, а взгляд – проницательным и холодным.

Был еще Шардон-полководец, Шардон-трактирщик, Шардон-господин и начальник, Шардон-отец, Шардон-муж и Шардон-любовник – десятки разных моделей поведения, над которыми он работал, изучая и анализируя поведение людей.

– Ай, больно же! Под ноги смотреть надо!

– Прости, я нечаянно, – Ухорез отпрыгнул в сторону и машинально посмотрел вниз, – Погоди! Как я мог тебе на ногу наступить, если они вон у тебя в воздухе болтаются?

– Продался? – «непись» улыбнулся.

– Правильно говорить «купился» или «повелся». Но вообще зачет, прикол неплохой.

Он учился четыре дня, двадцать четыре часа в сутки без перерыва на сон и умывание – и даже каждый прием пищи превращался в очередной урок. Завтрак в трактире: в кругу условных друзей, условных врагов или условных партнеров по бизнесу. Обед в подземелье: в компании товарищей, наемников или вынужденных временных союзников, когда вокруг рыскают монстры и предстоит делить добычу. Ужин на званом приеме, в театре, на балу-маскараде и даже на дне рождения у самого Императора – каждый раз «учителя» подбрасывали ему новую задачу…

– Прошу, – Шардон аккуратно взял из общей миски кусок жареной перепелки и положил его Рианне в тарелку, – Самый жирный и аппетитный! Приготовил специально для вас, красавица!

– Я на диете, – вздохнула девушка.

– А это диетическое мясо.

– Ты его только что переименовал, вон, в логе же все написано.

– Может, тогда возьмешь яблочко? Вкусное, сладкое…

– Оно кислое и червивое, ты же опять его просто переименовал – я-то думала, тебе навык «Кулинарии» нужен, чтобы кушать готовить, а не обманывать наивных девушек.

– От диеты у тебя портится настроение и цвет лица, не более. Потому что никакой диетой нельзя улучшить то, что и так совершенно.

Рианна довольно кивнула и протянула руку:

– Ладно, давай уже свое диетическое мясо, подхалим. Подкат засчитан…

А ночью за него принимались Максимус с Зеленкиным.

Феникс остался в городе, только теперь он целенаправленно «упал на хвост» принцу Авейну, наблюдая и выискивая по нему любую информацию.

Несмотря на то, что тот был младшим из братьев, именно он после смерти отца оказался единственным наследником и фактически хозяином владений, замков, угодий, поместий, рудников и так далее. Конечно, он не оставил старшего брата без крыши над головой, любезно выделив ему в бессрочное пользование летний замок с прилегающими землями и парой еще не совсем выдохшихся серебряных рудников, и подарив особняк в Таленсии.

Вот только при каждом удобном случае принц напоминал Кайну, в чьем доме тот живет и за чей счет. Разумеется, в таких условиях ни о какой политической карьере и речи не шло, так что герцог просто жил в свое удовольствие, без оглядки и зазрения совести транжиря деньги брата на развлечения, и пытаясь придумать план, как от него избавиться…