Граф божьей милостью

Блеснул клинок, Хорхе всхлипнул, выронил эспаду из руки, недоуменно посмотрел на себе на грудь, куда толчками выплескивалась из распоротого горла кровь, и вдруг навзничь упал – резко, с размаху, глухо ударившись на землю.

Я посмотрел на него, а потом приложил руку к саднившему боку – баск все-таки успел меня достать. К счастью не сильно, едва оцарапав кожу.

Парень несколько раз сильно дернулся и замер в быстро расплывающейся луже крови.

– Ведь хорош стервец был! – восхищенно заявил Тиммерманс, потрогав ногой неподвижное тело Хорхе. – Клянусь Богородицей, я не знаю никого, кто мог бы сравниться с Бароном на мечах, но этот почти смог.

– Почти не считается… – ван Хоорн пренебрежительно сплюнул. – Барон, не могу понять, когда это ты успел с ним повздорить?

– Уже и не упомню… – я вынул из кошеля золотой гульден и вложил его в руку Тиммермансу. – Похороните мальчика по-человечески. Лихву забери себе.

– Сделаю! – с готовностью пообещал Ян и подал мне эспаду баска. – Твое по праву.

Я взял ее и провел пальцем по матовому клинку. Легко узнать, работа мастеров из Толедо, великолепное оружие. Такое по карману еще не всякому благородному. Откуда она у мальчишки? Небось хранил как величайшую драгоценность.

И отдал ее обратно Тиммермансу.

– Положите ее с ним в гроб.

– Сделаю… – кабатчик стер с лица алчное выражение и поспешно добавил. – Не сомневайся Барон, кого-кого, а тебя не обману.

Я накинул на себя колет, зашнуровал все шнурки, сверху набросил плащ и поинтересовался у ван Хоорна.

– Мы уговорились?

– Да, Барон, начну сегодня же… – вербовщик крепко пожал мне руку.

Я молча ему кивнул, развернулся и вышел из аустерии. При этом с тоской думал, что когда-нибудь обязательно найдется человек, который меня убьет. Увы, вопреки распространенному мнению, скорость и молодость частенько побеждают опыт. Но, к счастью, в моем случае, это произойдет очень и очень нескоро. А Хорхе… Хорхе стоило подождать еще с десяток лет. И поэтому мне его просто жалко.

Быстро добрался до рынка пряностей, где меня уже ждал с лошадьми Клаус, вскочил в седло и выехав из города, послал жеребца в намет.

Хватит, задержался я в Генте. Пора назад в Гуттен, а потом в Бретань. Там сейчас Федора с моими дочечками гостит у дюшесы. Хоть повидаюсь с кровиночками.

А призраки прошлого? Пусть приходят. Я готов.

Глава 11

На следующее же утро мы покинули Гент. Путь назад в Антверпен не принес никаких неожиданностей, но в день прибытия в город, я лишился последних мосарабов.

Только вымылся, развалился в своем кресле и уже совсем собрался пропустить пару рюмочек арманьяка под чашечку крепчайшей сарацинской заразы, как раздался стук, сопровождаемый деликатным покашливанием Энвера. После чего дверь распахнулась и на пороге появился сам Альмейда.

Ничего необычного в этом не было, я сам даровал моссарабу, как своему старому соратнику, привилегию входить без стука. Коей, кстати, он никогда не злоупотреблял.

– Сир… – Альмейда непривычно низко поклонился, шагнул в кабинет и застыл, опустив голову. За его спиной точно так же понурились остальные мосарабы.

– Это ты вовремя зашел… – я хмыкнул и показал на серебряный графин. – Только сам себе налей, и своих парней не забудь – заслужили.

Но мосараб не сдвинулся с места, все так же стоял, уткнувшись взглядом в пол.

Вот тут до меня наконец дошло.

– Когда собираетесь уехать?

– Завтра, сир, – тихо, словно стыдясь своих слов, прошептал Энвер. – Сир, мы…

– Ни слова больше… – я встал и взяв из ящика стола небольшой, но тяжелый кожаный мешочек, вручил его Альмейде. – Это вам подарок от меня. Спасибо друзья за все.

– Сир… – мосараб вдруг упал на колени. Следом за ним последовали остальные.

– Встань, мой друг… – я его поднял силой. – В чем дело?

– Сир… – Альмейда запнулся. – Мы не предатели, просто… просто…

– Причем здесь предательство? Вы мне не вассалы, а служили за деньги.

– Но…

– За деньги, Энвер… – с нажимом перебил я его. – За деньги. Когда у вас жалованье? Завтра, если не запамятовал. Так что будем считать, что вы уже все отработали до последнего стюйвера. А теперь идите. Лишние слова мужчинам ни к чему.

И подтолкнул Альмейду к двери.

Немного помедлив, мосарабы еще раз поклонились и вышли. А я залпом опустошил бокал и задумался.

В самом начале моей средневековой эпопеи, а точней, карьеры лейтенанта наемных стрелков, я сам нанял мосарабов на свои же деньги. А после того, как отошел от дел, христиане из Магриба остались со мной. Но со временем количество бородачей в чалмах стало уменьшаться. Что особо и неудивительно с такой-то жизнью. Однако, честно говоря, дело не в потерях, которые среди мосарабов всегда были довольно невелики. Умелые бойцы как правило живут дольше, а эти воевать умеют на загляденье.

А дело в том, что большинство из них, просто вернулись домой, заработав достаточно для безбедной жизни.

Так вот, с недавних пор со мной оставалось всего одиннадцать человек. Эти наотрез отказывались уезжать, подчеркивая, что служат мне не за деньги. Даже жалование раз в год домой отвозили только двое выборных, которые потом обязательно возвращались.