Граф божьей милостью

А еще, Александр сообщил мне, что Федора себя чувствует при бретонском дворе как рыба в воде. С дюшесой и дюком она вообще на короткой руке, остальные ее за это люто ненавидят, но столь же активно ищут расположения и дружбы.

Твою же мать, только бы не додумалась деньги брать за протекцию перед бретонскими государями. Или наоборот, за компрометацию. Нет, по нынешним временам это в порядке вещей, но дело довольно щекотливое, еще уметь надо. Куда лезет мелюзга? Ей бы еще куклы играть, а не интриги крутить.

А напоследок банкир напел кучу дифирамбов Федоре.

– Я преклоняюсь пред контессой Теодорией, сир!!! Столь острый изощренный ум в столь юном возрасте… – одобрительно закатывая глаза, вещал Вельзер. – Это дар божий…

«Выдеру, ей-ей, выдеру… – в ответ пообещал я себе. – Писюшка, а туда же…»

С банкиром мы расстались вполне дружески, он даже презентовал мне несколько мешочков чая в шкатулке из красного дерева и китайский фарфоровый сервиз. Впрочем, эти подарки я заработал вполне законно, так как операция по переводу моих средств в Рим принесет Вельзерам в сто раз больше. Увы, вынужден пойти на такие траты, без золота мне в Риме делать нечего, а везти самому монету, да еще через Бискайский залив, по крайней мере неразумно. Сухопутным путем слегка безопасней, но очень долго. Так что, увы, да ах, но деваться некуда.

Сразу после разговора я отправился… домой. То есть, в мое свежеприобретенное домовладение. Мое – потому что я опекун Феодоры и сама она до своего совершеннолетия ничего своего иметь не может.

Кстати, опекунство оформлено честь по чести, рязанская боярышня еще в Генте приняла католичество. Не без давления с моей стороны, но и без особых истерик. Федька девка умная, умеет расставлять приоритеты. И прекрасно понимает, что Руси ей не видать, как своих ушей. Да и делать ей там нечего. Так что, волей-неволей приходится вживаться в окружающую действительность.

Ну что могу сказать по поводу подарка…

Подгон дюк сделал конечно знатный. Но по словам Лебо, в начальном своем состоянии, ценный только той землей, на которой стоял особняк. Сам же дом находился в крайней степени запустения и его пришлось практически перестраивать.

Естественно, никакой торжественной встречи не состоялось. Хозяина во мне никто признавать не собирался.

– Щас как пульну из арбалета!.. – грозно гаркнул хриплый бас за забором. – Никого не велено принимать. Ходють тут всякие.

Клаус обернулся ко мне.

– Сир?

Я в ответ молча кивнул.

Эскудеро примерился, после чего изо всех сил саданул ногой по воротам, больше приличествующих крепости, чем городскому дому.

– Тупой виллан, пред тобой сам граф божьей милостью Жан Арманьяк, шестой этого имени…

– Матерь Божья! – охнули за воротами и сразу же послышался топот – привратник куда-то убежал.

– Содрать всю кожу на заднице стервецу! – заворчал Логан.

– И не говорите, народ совсем распустился, – в тон сообщил де Брасье. – Только хорошая порка способна наставить пейзан на путь истинный. Все свободы от лукавого! А если еще здесь кормят, так же как встречают… Простите, ваше сиятельство…

Ждать долго не пришлось, уже через несколько минут ворота начали открываться.

Скажу сразу, к вопросу безопасности русская боярышня отнеслась довольно серьезно. Пять довольно возрастных, но дюжих мужиков с алебардами и прочим дубьем, могли всерьез отбить охоту у любого вора. Слуг тоже оказалось немало, человек десять, не меньше, в основном женщины, как молодые, так и постарше.

Вся челядь выстроилась тесными рядами и явно робея, осторожно косились на нас.

А увидев Федору и девочек, я вообще чуть не ахнул.

Твою же дивизию, не видел всего год, а они так изменились! Ох и время летит, ептыть…

В Федоре уже ничто не напоминало того худенького перепуганного заморыша, которого мне презентовали сарацины. Да, она выглядела все еще совсем юной, но властность и чувство собственного достоинства во взгляде предавали ей величественность, присущую опытной даме.

А при виде дочерей у меня даже слезы на глаза навернулись.

Несмотря на то, что они были совсем еще девчонками, Мария-Эугения и Екатерина-Карменсита превратились в настоящих юных красавиц, очень похожих на Матильду.

Все девочки были одеты в умело подобранные наряды, подчеркивающие их природную красоту. Дорого и одновременно просто – без лишней крикливости.

– Ваше сиятельство… – Федора присела в глубоком реверансе.

– Ваше сиятельство… – Мария и Екатерина синхронно повторили приветствие.

– Дамы… – я в ответ склонился в придворном поклоне. А сам едва не скрипнул зубами от дикого желания сграбастать всех троих в охапку и вертеть пока голова не закружится.

Но нельзя, потому что высшее сословие не имеет права на внешнее проявление чувств, выходящих за рамки этикета. Особенно при посторонних. Опять же, девочки пыжатся изо всех сил, изображают из себя дам, а значит надо им подыграть.

Следом за мной растопырились Логан, Деннис и Клаус с Луиджи.

Федора еще раз повторила реверанс, но уже более формально.