Граф божьей милостью

– Гм… зачем?

– А неча разным шалавам к вам ластиться, мой господин! – задиристо ответила служанка. – А я на что?

– Хвалю. Дальше что?

– Раздела вас, вы так бодро меня опрокинули. И вставили, значит…

– И?

– И заснули, – служанка спрятала лукавую улыбку. – Вот это самое как раз начали, но не закончили…

– Н-да… – я отчего-то слегка смутился. – А остальные что?

– Шалав пользовали до самого утра. Сейчас валяются где попало. С девками…

– Так… – я с силой провел ладонью по лицу, окончательно прогоняя сон. – Слушай боевой приказ!

– Слушаюсь, мой господин! – Лизетт гордо приосанилась, выпятив свою немаленькую грудь.

Я мазнул взглядом по торчащим соскам и продолжил.

– Девок – гони взашей. Предварительно пусть шевалье ван Брескенс их рассчитает. Строго по тарифу, но не больше.

Лизетт одобрительно кивнула.

– Всем моим передай, если кто к обеду не придёт в себя – три шкуры спущу. И прикажи побольше горячей воды в мыльню натаскать. А мне прямо сейчас еще сидру кувшин и горячего крепкого бульону с чесночными гренками. И сама ко мне вернешься. Выполнять!

Лизетт без слов умелась из спальни. Но тут же вернулась, накинула на себя платье, послала мне воздушный поцелуй и снова свалила.

Я встал, переждал пока перестанет кружится голова и пошлепал босыми ногами к походному поставцу. Пропустил с оттяжкой первую стопку родового напитка, скривился, занюхал рукавом камизы, тут же тяпнул вторую и наконец пришел в себя.

И одновременно вспомнил о Чезаре Барези.

– Твою ж мать… – быстро накинул халат, вдел ноги в домашние тапочки и помчал в подвал.

У входа дремал на трехногом табурете пожилой мужик из Федориной челяди. Увидев меня он с перепугу бахнулся на колени, а потом принялся дрожащими руками тыкать ключом в замок.

Пока он тужился, я изрыгнул все матерные ругательства, что знал и придумал с десяток новых. Отчего-то мне казалось, что чертов ломбардец уже смылся. Или еще чего похуже. Но, к счастью, бог миловал.

Внутри обнаружился еще один челядник с алебардой. Модист с помощником сидели в одном чулане, а Чезаре в другом. Живой и здоровый, только тощий как скелет и с разбитой мордой.

Старые знакомцы как раз поливали друг друга площадной бранью.

Увидев меня все разом замолчали.

Я подошел к камере.

– Кто я, уже знаешь?

Ломбардец зло зыркнул и нагло усмехнулся.

– А мне-то какая разница?

– Большая… – я обернулся к челядникам. – Живо сюда жаровню с углями и… скажем, вертел и какие-нибудь клещи.

Слуги без лишних слов умелись выполнять приказание.

Чезаре прямо на глазах приуныл.

– Что вам от меня надо, сир? Я ничего не знаю, клянусь девой Марией!

– Откуда у тебя ожерелье?

– Нашел, сир! – Барези упал на колени и осенил себя крестным знамением. – Я правду говорю!

– Нагло врет! – тут же наябедничал из соседнего чулана модист. – Он его забрал у своего сообщника, после того как зарезал его.

Я перевел взгляд на побледневшего ломбардца.

– Говори.

– Да, забрал. Но откуда у него оно взялось – я не знаю.

– Опять врет, свинья ломбардская! – мстительно заявил мэтр Пошон. – Сам рассказывал, что, мол, скоро разбогатеет как Крез.

Тут подоспели слуги с инструментарием – углями и щипцами для обработки лошадиных копыт. Добавок они еще приволокли пару вертелов и молоток с пилой.

– Этих, пока переведите куда-нибудь в другое место, – я показал на кутюрье с помощником. А этого свяжите, чтобы не брыкался…

Скажу сразу, палачи из Федориных слуг вышли весьма посредственные. Но недостаток умения, вполне заменял энтузиазм. Впрочем, особо стараться не пришлось, ломбардец сразу поплыл и как на духу выложил всю историю.

Весьма занимательную историю…

В общем, так…

Всех, кто был причастен к похищению сокровищ Карла Смелого, Николя де Монфор пустил под нож. А само золото – решил укрыть до того момента, как уладит все свои дела.

Так как прекрасно понимал, что после предательства бургундского государя находится в очень шатком положении. Опять же, у себя на родине, он тоже был объявлен вне закона.

После того, как сокровища были спрятаны, порешили и остальных. Но один из них по счастливой случайности уцелел – спрыгнул с корабля в море и чудом добрался до берега. Шло время, Монфор подох во время моего поединка, а его оруженосца угробил мой Самуил. Фактически, все концы канули в воду. Я в это время обрабатывал совершенно ложные следы и ничего так и не добился.

Уцелевший парень, когда узнал о смерти Кампобассо, решил наведаться в схрон. Вместе со своим подельником Барези, с которым сошелся за время бродяжничества. Сокровища все еще были на месте, но парочка успела прихватить только цепь и жменю серебряных монет, потому что начался прилив.

Дальше, Барези ничтоже сумняшеся прирезал напарника, но неудачно, при свидетелях. За что его почти сразу повязали и определили в каменоломни на каторжные работы. Дальше вы уже все знаете.