Граф божьей милостью

А по окончанию разговора отпустил восвояси, намекнув, что все подробности дела сообщит мне специальный человек.

Специальным человеком оказался его секретарь, а по результатам беседы с ним, я проклял тот день, когда согласился на гребаную помощь от гребаного де Бургоня.

Я уже говорил, что святоши с Ватиканского холма творят что хотят, а нарушение обета безбрачия вообще за грех не считают. Вот и нынешний папа, который Иннокентий под номером восемь, от своих подчиненных не только не отстает, а даже задает тон – весь в конкубинах, как нищий во вшах.

Так вот, мне предстояло организовать и исполнить нападение на его нынешнюю любовницу. А если точнее, требовалось подчистую угробить ее сопровождение, а у самой дамы, как оговаривалось отдельно, не должно даже волоска с прелестной головки упасть. При этом, во время нападения предстояло произвести некие наглядные экзерциции, чтобы бросить тень на один из самых влиятельных дворянских родов Рима.

Кардинал уверял, что акция ни в коем случае не направлена на действующего понтифика, мало того, только пойдет ему во благо.

Уж толком не знаю, каким образом и с чем все это связано; с закулисными играми внутри Латеранского дворца^[71] или грызней за влияние на папу между семьями Борджия, Сфорца, Орсини и Колонна, впрочем, и знать особенно не хочу.

Твою же мать!!! А ведь догадывался, догадывался, наивный гасконский юноша, что бесплатный сыр бывает только в мышеловке. Блядь… других слов и не подберешь.

Слегка примиряет лишь только то, что в предстоящем маскараде мне предстает роль некого неизвестного спасителя. Хотя, в любом случае, жуткая авантюра.

Но возможности отказаться уже не было. Правда, я совершенно наглым образом оговорил не только немедленную новую буллу об отмене анафемы папаше, но и свое личное признание Святым престолом, как законного графа Арманьяк. Хотя, за последнее, скорее всего, придется дополнительно раскошелиться.

Домой вернулся в совершенно расстроенных чувствах.

– Сир… – разом со мной появившийся на вилле Деннис потерянно покачал головой. – Дело слегка затягивается. Боюсь, вам быстрее будет получить новую буллу, чем добиться подтверждения старой. Понимаете, все…

– Уже сам понял, – буркнул я, перебив легиста. – Но выход есть.

Де Брасье вопросительно на меня посмотрел:

– Какой, сир?

– Пока довольствуйтесь сказанным.

– Если я могу помочь… – Деннис поклонился. – Только изъявите свое желание.

– Я сообщу вам, а пока оставьте меня одного.

Оставшись один, я завалился на кровать прямо в ботфортах и принялся за раздумья, раз за разом прогоняя все возможные варианты событий. В том числе, возможность немедленно свалить из Рима. Ну а что, порой бывает лучше сбежать, чем остаться без башки. Дело не только скверно смердит, но даже выглядит протухшим. Даже не исключаю, что меня попробуют слить сразу после выполнения задания.

Но по итогу, все-таки принял решение ввязаться в авантюру. Увы, если хочу срочно получить требуемое, другого выхода особо и нет. Так что придется рискнуть.

– Клаус, Луиджи, немедля ко мне шевалье ван Брескенса и капитана фон Штирлица.

Честно говоря, немного побаивался того, как соратники воспримут предложение, все-таки дело больше пристало разбойникам, чем дворянам, но опасения оказались напрасными. У братца Тука и шваба никаких возражений не возникло. Скотту приходилось вместе со мной еще не тем заниматься, а Штирлиц, из своей врожденной исполнительности, готов был и самого папу на гоп-стоп взять, ежели командир прикажет.

Оруженосцы тоже сомнений не высказали, давно воспитаны в стиле: господин сказал – значит так надо. А много думать вообще вредно.

По итогу совещания решили привлечь в банду еще легиста.

Почти весь следующий день прошел в рекогносцировке на месте предстоящих событий. А де Брасье я отправил собирать все сведения по объекту акции. Секретарь кардинала вкратце охарактеризовал даму, но мне показалось этого мало.

Легист справился с делом блестяще, собрав довольно большой материал на зазнобу Иннокентия.

Итак, Банаддетта или Бетина Пуцци. От роду около двадцати лет, происходит из обедневшей дворянской семьи. Сменила на посту официальной фаворитки папы, некую Лукрецию Норманни, которую тот отправил в отставку по причине возраста.

По отзывам, отличается редкостной красотой, острым умом и хваткой как у еврейского менялы, за что удостоилась прозвища Четырехглазая. Не стесняясь берет мзду за протекцию и вообще крутит папой как хочет. Тот от нее совершенно без ума и даже приказал запечатлеть свою зазнобу на картине в виде девы Марии, чем вызвал немалый скандал. Впрочем, закончившийся совершенно ничем.

Да уж, ничего не скажешь, весьма неординарная девица, даже любопытство разбирает.

В общем, окончательно взвесив все «за» и «против», вечером следующего я дал старт операции.

Соратники проникли в Рим в разное время и через разные ворота, под видом наемников странствующих в поисках вакансий.

Я же остался в дворянском обличье, как требовала моя роль, но оделся более чем скромно, дабы не привлекать внимания.