Граф божьей милостью

— Какой безумец осмелился поднять знамя давно погибшего рода? Отвечай, иначе умрешь на месте!!!

Во мне мгновенно проснулся бастард и плеснулось дикое негодование.

— Это я поднял свой стяг!!! — я шагнул вперед. — Я, граф божьей милостью Жан VI д’Арманьяк, де Фезансак и де Роде. Сын Жана V, графа д’Арманьяка и Жанны де Фуа!

После короткой паузы со стены озадаченно поинтересовались.

— И чего же ты хочешь, назвавшийся столь славным именем?

— Я хочу говорить со своим народом!

— Стреляйте! Я приказываю стрелять! — завопил еще один голос. — Немедленно убейте это изменника и еретика!

Почти сразу же арбалетный болт вышиб у ног искру из камня. Второй скользнул по наплечнику.

По спине покатились капельки холодного пота. Стиснув зубы, я скрестил руки на груди и презрительно процедил:

— Стреляйте! Если хватит духа, можете убить своего сеньора! Но я не сойду с места!

Стрелять перестали. На стене возникла отчаянная перепалка. А потом первый голос закричал.

— Жди! Не сходи с места и сними шлем!

Уже не знаю, сколько пришлось ждать, вряд ли долго, но эти минуты показались мне настоящей вечностью.

Вскоре последовал короткий вердикт.

— Это он!

А еще через полчаса отворилась калитка на воротах и ко мне вышло два дворянина.

Оба как на подбор коренастые и кривоногие. Оба опоясанные рыцари.

Обоих я узнал сразу, подсказало послезнание бастарда — Саллюстий де Монталюк и Анри де Рокелор, старшие сыновья владетельных гасконских дворян, были моими друзьями детства.

Не доходя до меня несколько шагов, дворяне остановились.

— Что тебе надо? — угрюмо поинтересовался Анри. Де Монталюк промолчал, но на его лице я не заметил следов враждебности, скорее безмерное удивление.

Я коротко поклонился.

— Я вернулся к себе домой!

— Ты сошел с ума, Жан, — иронично хмыкнул Саллюстий. — Пока не поздно — уходи. И скажи спасибо, что мы прощаем тебе эту выходку. У тебя прав на Арманьяк ровно столько же, сколько у меня на Гиень и Пуату.

— Я законный граф божьей милостью Арманьяк, — спокойно возразил я. — И могу это подтвердить.

— Как и чем? — вскинулся де Рокелор.

— Отец признал меня своим законным наследником, Анри. Ты это знаешь.

— Все так, — подтвердил Саллюстий. — Но дело в том, что твой покойный отец — еретик и отлучен от церкви за свои грехи. И его решение на тот момент не имело никакой силы.

— Это неправда. Руа франков не имел права судить моего отца. К тому времени он был прощен. Как его святейшеством Каликстом, так и его святейшеством понтификом Иннокентием восьмым этого имени. Последний признал меня. Государи Наварры, Бретани и Бургундии — тоже.

— Ты лжешь! Не может такого быть! — выкрикнул Анри. — Побойся Господа, нечестивец!

— Подожди, Анри… — остановил его Монталюк. — Сам знаешь, он всегда был странным, но лжецом — никогда. Ты чем-то можешь подтвердить свои слова, Жан? Дело не в моем неверии, просто все это звучит слишком неправдоподобно.

— Клянусь Богородицей! — я истово перекрестился. — Но, если вам этого мало…

— Мало, Жан! — перебил Саллюстий. — Советую поспешить, ибо скоро тебя нашпигуют болтами словно пулярку чесноком. Наше влияние на сенешаля Оша не безгранично. Он уже отдал приказ тебя убить.

— Ваша милость, прошу… — я подал знак Логану.

Шотландец одним движением развернул первую буллу.

После первых предложений, Саллюстий вполголоса посоветовал:

— Громче, кабальеро, громче. Нас слушают.

Но едва Логан повысил голос, как в его кирасу со звоном ударил арбалетный болт.

Де Монталюк и Рокелор резко обернулись к городу. На стене опять возникла перепалка, закончившаяся чьим-то стоном, после чего стрелять перестали.

Уильям покачнулся, закусил до крови губу и продолжил, всего на мгновение дрогнув голосом.

И уже не останавливался до тех пор, пока не зачитал все. Затем с гордым поклоном продемонстрировал дворянам печати и подписи.

— Даже не знаю, что сказать, Жан… — Саллюстий озадаченно покачал головой.

— Я знаю, что сказать! — зарычал Анри. — Он предатель! Дважды предатель! Для того, чтобы подкрепить свои жалкие притязания, он привел сюда армию Наваррского ублюдка! Забыл, негодяй, что Фуа наши враги испокон веков? Как можно так низко пасть…

— Они наши братья и мы говорим с ними на одном языке! — прошипел я, перебивая Рокелора. — В отличие от франков! Старые распри давно надо забыть, особенно когда речь идет об освобождении Родины от захватчиков. Или ты уже стал франком, Анри?

— Хватит! — рявкнул де Монталюк. — Заткнитесь оба. Вернемся к делу, Жан. Чего ты хочешь?

— Немедленной капитуляции, — после короткой паузы ответил я. — Но речь не идет о сдаче в плен. Вы принесете мне присягу, после чего мы совместно ударим на Паука. Арманьяк снова станет свободным. От Комменжа и Альбре до Фезанзаге. В своих полных границах.

— Под пятой Наварры! — язвительно вставил Анри.

— Не под пятой, а плечом к плечу с Наваррой. Под пятой вы у франков. Но это очень ненадолго! Первые шаги уже сделаны. Против Паука сплотились Наварра, Бретань, Бургундия и Арагон. Я лично убил де Бурбона. Мерзавец д`Альбре, скупивший все ваши земли, гниет в тюрьме как еретик.