Граф божьей милостью

— Едва нашел вас, сир… — в комнату ввалился вовсю благоухающий перегаром Логан. — Все готово к отправлению… — скотт повел взглядом по комнате, а потом уставился на шевалье. — А этому щенку от вас чего надо?

— На поединок меня вызывает… — спокойно объяснил я.

— Кто? Этот? — шотландец презрительно осклабил похмельную рожу.

— Что вы себе позволяете! — гордо вздернул нос Тараскон. — Я…

— Ты уже труп, дурачок! — рявкнул Логан прямо ему в лицо. — Сир, дозвольте я ему яйца отчекрыжу…

— Тихо, тихо, братец Тук, — я остановил разбушевавшегося шотландца. — Давай сначала дадим молодому человеку возможность извиниться.

— Извиниться? — возмущенно заорал Тараскон. — Да никогда! Поединок! Сначала с вами, а потом с этим господином!

— В таком случае, прошу за мной… — я встал и пошел к двери. — И учтите, как вызываемый, я выбираю оружие, а вы, как вызвавший меня, обязаны испросить разрешения на поединок у его величества. А буде такового не поступит, мы будем обязаны покинуть пределы дворца, потому что не пристало порочить самовольной схваткой государевы покои…

Но едва спустились в сад, как наткнулись на самого Феба, в сопровождении его чернокожего гиганта, сержанта Эрасуны и амхарцев. Видимо кто-то из придворных уже стуканул по инстанции.

— Потрудитесь объясниться, — бросил Феб, холодно смотря на шевалье Тараскона.

— Я вызвал этого господина! — отчеканил парень. — И прошу вашего разрешения на поединок, ваше величество.

— По какой причине?

— Это мое дело! — гордо заявил Тараскон.

— Раз так… — по лицу Франциска пробежала едва уловимая улыбка. — Мы даем вам разрешение. Эрасуна…

Сержант с готовностью шагнул вперед.

— Да, ваше величество?

— Вы будете распорядителем.

— Как прикажете, ваше величество… — Эрасуна со всей дури шарахнул кулаком себя по груди.

Сержант свое дело знал назубок. Отчеканив необходимые формулировки и задав обязательные вопросы, он отдал команду готовиться к схватке.

Когда Логан стягивал с меня колет, к нам подошел Феб.

— Что случилось?

Я пожал плечами.

— Дурачок, приревновал меня к твоей мамаше. Причем абсолютно без причины. Ворвался, когда мы разговаривали, нагрубил и все такое.

— А вы разговаривали? — в голосе Феба проскочила льдинка. — Когда?

— Сегодня утром. Если вкратце, я трахнул ее статс-даму, но как дальше выяснилось, меня к ней просто заманили, чтобы без огласки поговорить. Все в стиле твоей маман.

— И о чем разговаривали?

— Увы, не могу сказать, — твердо ответил я. — Так как обещал не раскрывать сути беседы. Хотя… кое-какие слова Мадлен передам. Она сказала, цитирую дословно: «При случае, намекните сыну, что я принимаю его таким, как он есть. И пусть он не ждет от меня предательства…»

— Ой ли? — Франциск недоверчиво прищурился.

— Мое дело передать, а ты решай сам. Но мне показалось, что она говорила искренне. Хотя… с твоей мамашей ни в чем нельзя быть уверенным.

— Ладно, позже разберемся, — Феб с сомнением покачал головой. — Только не убивай щенка. Так, попорть ему шкурку и все.

— С чего бы это вдруг ты стал таким добреньким?

Франциск хмыкнул.

— От этого, я уже знаю, чего ждать, а нового фаворита, который очень скоро появится, уж будь уверен, придется заново просчитывать. И не факт, что он будет лучше, чем этот.

— Ну ты и жук, Франциск Гастоныч.

— Не я такой, жизнь такая… — лицемерно вздохнул Феб.

— Хорошо… — я вытащил эспаду из ножен и разминаясь сделал несколько веерных махов. — По просьбам заинтересованных сторон смертоубийство отменяется. Да-да, между прочим, оная дама Мадлен, тоже просила парню яйца не отрезать. Так что ваши желания совпали.

— Готовы? — выкрикнул Эрасуна. — Сходитесь, господа.

Описывать поединок не нужды, ничего особо интересного в нем не произошло. Тараскон имел некоторое представление о владении мечом, честно говоря, весьма посредственное, но отличился в первую очередь своей стойкостью. Мальчишку пришлось трижды пырнуть, прежде чем он лег. Далее оный фаворит совершенно искренне раскаялся, получил прощение, и был препровождён амхарцами к лекарю.

Мадлен наблюдала за нами из окна. А после того, как все закончилось, одна из ее фрейлин украдкой передала мне золотой перстень со здоровенным изумрудом и с надушенным платочком. Взял, конечно, почему не взять.

Далее, после очередного разговора с Франциском, мне представили обещанного легиста. И как только я его увидел, сразу понял, почему Феб улыбался, когда о нем говорил.

Правоведа я представлял собой сухеньким очкариком с въедливой физиономией, но доктор права Деннис де Брасье оказался шкафообразным верзилой с обширной жизнерадостной мордой. Могучая бычья шея, широченные плечи, бочкообразная грудь, черт, да у него только одна рука в бицепсе равнялась толщиной с моим бедром. На что боженька не обидел статью братца Тука, но этот был куда как здоровее. Причем, как я подметил, его могучесть, помимо природного происхождения, являлась еще результатом упорных спортивных упражнений. У меня глаз наметанный.