Граф Булгаков. Том 2: Золотая Жила (СИ)

— А… а… — Маша ничего не понимала. Ситуация казалась ей очень странной и непонятной. Внешность её сестры очень изменилась. Но это все ещё была она, Катя! — А где дядя Миша?

Лицо кати потемнело. В её глазах сверкнула такая ярость, что Маша отшатнулась.

— А дядя Миша больше не причинит зла ни тебе, ни мне, — сказала она, — Он теперь знает свое место.

— По… почему? — голос Маши задрожал.

Катя вздохнула, стараясь успокоиться и собраться с мыслями.

— Когда мы оставили тебя одну в ресторане доедать картошку, — сказала она, — Дядя Миша отвел меня в туалет и заперся со мной в кабинке. И… снова начал делать со мной плохие вещи. Мне было так страшно, что я боялась кричать… Вместо этого я молилась Богу… как учила мама. Но Бог так и не ответил… Однако вместо него… мне ответил кое-кто другой.

Катя улыбнулась. В её глазах сверкнул нездоровый блеск.

— Он… Он откликнулся на мои мольбы… Он сказал, что я права, и этот мир прогнил… Он исполнил мое желание… — прошептала она, отсутствующим взглядом смотря куда-то в неведомые дали, — Он дал мне силу… Сделал меня той, кем я всегда должна была быть… Настоящей Феей!

— Феей? — с недоумением произнесла Маша, — Феи ж по другому совсем выглядят… Ты больше похожа на… чудовище…

Катя словно очнулась от транса.

— Ну вот и ты туда же… — насупившись, она с обидой посмотрела на младшую сестру. Но та отступила назад. В глазах девочки плескалось недоверие пополам со страхом.

— Маша, — тихо сказала Катя, в ее голосе звучала смесь грусти и радости. Она глубоко вздохнула, — Я знаю, что изменилась, но это все еще я, твоя сестра. Я люблю тебя и хочу защитить. Защитить от лицемеров и уродов, правящих в человеческом мире.

Слезы навернулись на глаза девочки. Словно она пыталась понять, как может ужасающее существо, стоящее перед ней, быть её любимой сестрой, с которой они вместе выросли.

— Но ты такая… страшная, — прошептала она, ее голос дрожал.

Катя вздохнула, чувствуя тяжесть на душе.

— Обещаю, я защищу тебя, и мы будем жить вместе, как прежде. Всё будет как раньше. Когда ещё была жива мама…

Маша колебалась, ее сердце разрывалось между любовью к сестре и страхом перед её новой формой. Катя снова попыталась успокоить сестру нежной улыбкой.

— Я не позволю, чтобы с тобой что-то случилось, Маша. Никто больше не посмеет причинить зло ни тебе, ни мне. Обещаю.

Маша посмотрела в глаза Кати, ища в них ту сестру, которую когда-то знала. Она увидела на дне её зрачков отблеск любви и тепла… но они как будто были почти погребены под пеплом и болью.

— Пожалуйста, Маша, — умоляла Катя, ее голос переполняла боль, — Ты нужна мне. Вместе мы сильнее.

Она развела руки в стороны, приглашая девочку обнять её.

На мгновение Маша заколебалась, разрываясь между страхом и любовью. А затем, вздохнув, она шагнула к Кате, доверяя узам, которые всё ещё крепко связывали сестер.

В полной тишине они крепко, но нежно обнялись. Катя зажмурилась, по её щеке скатилась слеза, оставляя влажную дорожку. Затем она распрямилась, взяв Машу на руки, и быстрым шагом двинулась ко входу в торговый центр.

— Катя… — испуганно пропищала Маша, посмотрев в ту сторону, — Куда мы? Там же Аномалия! Там опасно!

— Не существует никакой Аномалии, — твердо сказала Катя, не замедляя шаг, — Нас обманывали всё это время.

— Тогда зачем нам туда? — удивленно произнесла Маша.

— Перед тем, как идти домой, нам нужно… кое-что сделать, сестренка… — ласково произнесла Катя, — Очень скоро ты станешь сильной. Прямо как я… И больше никто не посмеет сделать тебе больно…

* * *

Я пришел в себя на дне пропасти, полузасыпанный в груде обломков. Мое тело было всё покрыто синяками и кровоподтеками. Чудом обошлось без серьезных повреждений. И я знал, кого за это надо благодарить.

Отражение. Оно, кажется, защитило меня от большей части урона. Когда я падал, ударяясь о стены, оно вставало между мной и камнями, играя роль амортизирующей подушки.

С кривой улыбкой, морщась от боли, я пробормотал:

— Ну, по крайней мере, я не превратился в блин на дне этой ямы. Спасибо тебе, дружище.

Розовое облако протянуло ко мне щупальца, ласково проводя ими по моим волосам.

Я медленно поднялся, стараясь не обращать внимания на боль, пронизывающую мое тело.

— Знаешь, Отражение, — сказал я со вздохом, — Всё-таки надо было сразу скормить тебе то осиное Ядро тебе. И не бояться побочек от твоего воплощения. Глядишь и успокоили бы эту дурочку зеленую.

Отражение быстро сместилось вверх-вниз — словно кивало в ответ на мои слова. Меня словно окутала теплая, успокаивающая энергия. Как будто Отражение таким образом сказало мне, что будет рядом со мной, несмотря ни на что.

Стиснув зубы, я осмотрелся. Как я предположил, я попал в нижний этаж паркинга. Здесь также было темно и холодно. Слабый ветерок доносил далекие отзвуки капающей воды.

Сверху надо мной через расщелину в потолке виднелся тусклый свет. Где-то там находилась каморка охраны, где мы сражались с Катей-Морганой.

— Если бы я был альпинистом, это было бы проще простого, — хмыкнул я, — Но это не точно.