Граф Дракула. Тайны князя-вампира

Практически все авторы, пишущие о Владе Дракуле, пересказывают одни и те же сочинения о нем, относящиеся к своему герою одинаково — то есть крайне враждебно. Чтобы понять, насколько эти источники правдивы, нужно знать, когда, кем и с какой целью они создавались. Самый известный из них — поэма немецкого мейстерзингера (певца-ремесленника) Михаэля Бехайма «Об одном безумце по имени Дракула — воевода Валашский», написанная в 1463 году, когда господарь находился в венгерской тюрьме. Талантливый, но беспутный Бехайм, самый плодовитый немецкий поэт XV столетия, вел жизнь бродяги, скитаясь от одного замка к другому и сочиняя стихи за умеренную плату. В то время он жил в Вене при дворе Габсбургов, в Валахии никогда не бывал и особого интереса к ней не испытывал — поэтому можно не сомневаться, что его поэма была написана по заказу. И притом хорошо оплачена: вскоре поэт вернулся в родной городок Зульцбах, купил там дом, но продолжал вести прежний образ жизни и в 1474 году был убит — то ли в пьяной драке, то ли в отместку за оскорбительные стихи.

С поставленной задачей — приписать Дракуле как можно больше преступлений, — Бехайм справился превосходно. Валашский воевода у него совершает все мыслимые зверства, включая те, в которых древние авторы обвиняли совсем других правителей, К примеру, Дракула, по словам поэта, собрал множество нищих будто бы на пир и сжег их, желая избавить страну от бездельников. Но, по словам немецких хронистов, это злодеяние еще в XI веке совершил епископ Майнца Гат-тои — за что и был ославлен в балладе Саути, известной у нас в переводе Жуковского. Не заботясь о правдоподобии, поэт создал жуткую картину «ада на земле», в который якобы превратилась Валахия в правление Влада:

Послам из Семиградья
Валахия была страшна.
Вся в грумах, вся в крови страна.
Послы, на колья глядя,
Их приняли за частый лес.
Как будто больше нет небес.
Средь кольев Дракул весел.
Людей варил он, жег, душил.
Он многим черепа крушил,
А скольких он повесил![2]

Бехайм впервые прочитал свою поэму в августе 1463 года при дворе Фридриха III в Вене. Похоже, она стала настоящей сенсацией: почти сразу же ее пересказал в своей «Хронике римского царства» придворный историк Томас Эбендорфер, а осенью тот же рассказ в латинском переводе включил в свои «Записки» папа Пий II, который очень интересовался жизнью Дракулы. Не исключено, что все три текста основаны на одном прозаическом документе о злодеяниях валашского князя — он мог попасть в Вену, а оттуда в Рим с венгерским посольством, которое в конце июня прибыло в имперскую столицу для заключения мирного договора. Однако сомнительно, что мейстерзингер, известный своим разгульным образом жизни, сочинил довольно длинную (1070 строк) поэму всего за месяц. Скорее всего, он получил заказ гораздо раньше, сразу после ареста Дракулы, и собирал сведения самостоятельно, из разных источников — причем свидетели преступлений воеводы объявились тут же, будто по заказу.

Самое раннее прозаическое произведение о Дракуле появилось в том же 1463 году в бенедиктинском монастыре Мельк в Австрии (уже в наши дни он вдохновил Умберто Эко на создание «Имени розы»). Его автором был некий брат Якоб — скорее всего, тот самый, который, по словам Бехайма едва не стал в свое время жертвой гнева валашского князя. Похоже, он был монахом маленькой францисканской обители в Тырговиште, которую воевода разогнал, борясь с католическим влиянием. После этого Якоб бежал в Мельк, где жили и другие беженцы из Валахии. Бывая по делам в Вене, монах охотно рассказывал про пережитые им и его товарищами ужасы другу-поэту — не исключено, что за кружкой доброго вина. Тогда получается, что именно он, а не венгерские придворные дали Бехайму основной материал для поэмы. Однако без гонорара рачительный мейстерзингер за перо не брался, а стало быть, без венгерского заказа все-таки не обошлось. К сожалению, сочинение брата Якоба до нас не дошло, и судить о его сходстве с поэмой невозможно.