Граф Дракула. Тайны князя-вампира

Почти все, кто писал о Дракуле, подчеркивали, что он не ограничивался сажанием на кол, применяя широчайший «ассортимент» казней. Он велел сжигать своих жертв, четвертовать, вешать, отрубать им руки, носы и уши, скальпировать, закапывать живьем в землю и расстреливать из луков. А еще варить в котлах, сбрасывать с крыш, травить собаками, разрывать на части лошадьми, сдирать кожу и даже забивать людей в жерло пушек и стрелять ими — притом что пушек в тогдашней Валахии, скорее всего, просто не было. Это сведения Бехайма, который постарался приписать воеводе все казни, которые только могло измыслить его поэтическое воображение. Авторы немецких памфлетов, как обычно, вторят поэту, приукрашивая его описания в меру собственной фантазии: «Был у него большой медный котел с двумя ручками и крышкой, сделанной так, что в ее отверстия проходили человеческие головы. Он сажал в этот котел людей и разводил под ним огонь, так что вода закипала, и несчастные люди, мужчины и женщины, посаженные туда, жалобно кричали, пока не сваривались заживо. Он также имел обычай размалывать людей мельничными жерновами…»

Курицын о таком разнообразии ничего не пишет, зато привлекает особое внимание к жестоким карам, которым господарь подвергал прелюбодеек: «Если какая-либо женщина изменит своему мужу, то приказывал Дракула вырезать ей срамное место, и кожу содрать, и привязать ее нагую, а кожу ту повесить на столбе, на базарной площади посреди города. Так же поступали и с девицами, не сохранившими девственности, и с вдовами, а иным груди отрезали, а другим сдирали кожу со срамных мест, или, раскалив железный прут, вонзали его в срамное место, так что выходил он через рот. И в таком виде, нагая, стояла женщина, привязанная к столбу, пока не истлеет плоть и не распадутся кости или не расклюют ее птицы».

Подобные жуткие картины веками вдохновляли больное воображение людей, подобных маркизу де Саду — в его произведениях сажание на кол упоминается постоянно, еще и потому, что оно было извращенным подобием сексуального акта. Р. Флореску и Р. Макнелли в своей первой книге предположили, что болезненное пристрастие Дракулы к сажанию на кол объяснялось его импотенцией. В последующих трудах авторы отказались от подобных фантазий — и правильно сделали. Известно, что воевода стал отцом как минимум трех сыновей; многие легенды говорят о его любвеобильности и привлекательности для женщин. Если он и был к чему-то болезненно пристрастен, то прежде всего к соблюдению порядка в своей стране — и был готов бороться за это до последнего человека.

Царство страха

Жестокие казни Дракулы производили особенно ошеломляющее впечатление из-за того, что прежде в румынских землях существовала довольно мягкая система наказаний. Действовавшее там церковное право предусматривало, к примеру, за убийство пять лет поста и 150 молитв «Отче наш» в день, за воровство из храма — 50 ударов розгами и три года поста. В городах не было ни тюрем, ни постоянных палачей. Самое тяжкое преступление, заговор против князя, наказывалось отсечением головы с конфискацией имущества — но без всяких репрессий в отношении родных.

Такое положение в условиях постоянных войн и мятежей неизбежно вело к разгулу преступности, с которой Дракуле, желающему навести порядок в стране, пришлось бороться самыми суровыми способами. Инструменты для этой цели он мог позаимствовать в Трансильвании, где в 1453 году было введено магдебургское право, предусматривающее смертную казнь — причем весьма изощренную и болезненную. — за 53 вида преступлений. Турки, творившие массовые расправы над «неверными», также внесли свой вклад в ужесточение нравов: именно их приход открыл в Румынии эпоху кровавых казней и пыток, которыми отличились многие местные правители. То же сажание на кол, прежде неизвестное, стало привычным настолько, что еще в 1785 году «цивилизованные» австрийцы казнили этим способом вождей крестьянского восстания в Трансильвании. Но это был явный пережиток — пик суровости наказаний Европа преодолела как раз в XV–XVI веках, на переходе от Средневековья к Новому времени.