Граф Дракула, вампир (сборник)

Пишу это на случай, если произойдет нечто непредвиденное. Иду один на»кладбшце. Меня радует, что сегодня ночью «не-мертвой», мисс Люси, не удастся выйти, так что завтра ночью ее страсть проявится еще определеннее. Я прикреплю к склепу кое-что, чего она не любит,— чеснок и крест, и таким образом запечатаю дверь в гробницу. Она как «не-мертвая» еще молода и будет осторожна. Кроме того, ведь это лишь воспрепятствует ей, но не отвратит ее от желания выйти; когда «не-мертвая» в отчаянии, то идет по пути наименьшего сопротивления. Я буду находиться поблизости от заката и до восхода и, может, что-нибудь разузнаю. Люси я не боюсь, но остерегаюсь того, из-|а кого она стала «не-мертвой»; у него теперь есть и право, и власть искать ее могилу, и у него она может обрести защиту. Он хитер, судя по словам Джонатана и по тому, как водил нас за нос, играя жизнью Люси; да и вообще он во многих отношениях очень силен. У него сила двадцати человек; даже та сила, которую мы вчетвером вливали в кровь Люси, пошла исключительно ему на пользу. Кроме того, он может сзывать волков и сам не знаю, право, кого еще. Так что, если он ночью туда придет, он застанет меня; но больше уж никто не должен присутствовать при этом, а не то будет скверно. Хотя, возможно, он не станет покушаться на это место. У него, наверное, есть на примете нечто более интересное, чем кладбище, где спит «не-мертвая» и караулит старик.

Пишу это на случай, если... Возьмите все бумаги, которые тут же находятся, дневник Харкера и остальное, и прочтите их, затем отыщите «не-мертвого», отрубите ему голову, сожгите его сердце, вбейте в него кол, чтобы мир наконец вздохнул свободно.

Итак, прощайте.

Ван Хелсинг.

ДНЕВНИК ДОКТОРА СЬЮАРДА

28 сентября.

Прямо удивительно, до чего благотворен сон. Вчера я почти готов был поверить ужасным идеям Ван Хелсинга, теперь же они мне кажутся дикими и лишенными всякого смысла. Не может быть, чтобы он сошел с ума. Ведь должно существовать какое-нибудь объяснение этим таинственным событиям. Возможно, все дело рук самого профессора. Он необычайно умен и, даже если сошел с ума, обязательно отыщет, пусть необыкновенный, способ воплотить свои идеи. Впрочем, не хочется так думать, да и сумасшествие Ван Хелсинга — вещь маловероятная. Постараюсь найти разгадку тайны.

29 сентября, утром.

Артур и Квинси зашли вчера вечером около десяти часов к Ван Хелсингу. Он объяснил все, что нам нужно делать, обращаясь главным образом к Артуру, словно все наши желания сконцентрированы в нем одном. Он говорил, что надеется на нашу общую помощь, так как нам предстоит исполнить тяжкий долг. Затем спросил Артура, удивился ли он его письму.

— Я? Да! Оно меня порядком встревожило. В последнее время я испытал столько невзгод, что у меня нет больше сил. Мне было бы интересно знать, что случилось. Мы обсуждали это с Квинси, но в результате пришли в еще большее замешательство. Я совершенно перестал понимать, что происходит.

— Я тоже,— кратко заметил Квинси Моррис

— В таком случае,— сказал профессор,— вы оба стоите в начале пути, а вот нашему другу Джону предстоит возвратиться назад, чтобы обрести способность опять двигаться вперед.

Значит, от него не укрылось, что ко мне вернулся мой прежний скептицизм, хотя я и не произнес ни слова. Обращаясь к Артуру и Квинси, Ван Хелсинг сказал очень серьезно:

— Мне нужно ваше согласие на то, что я собираюсь сделать сегодня ночью. Знаю, я требую многого, и только тогда, когда вы поймете, в чем дело, вы поймете, что это стоит того. Поэтому я хотел бы, чтобы вы прямо сейчас дали мне согласие и потом бы не упрекали себя ни в чем. Бы будете некоторое время сердиться на меня — мне уж придется примириться.

— Мне нравится откровенность,— вставил Квинси,— я ручаюсь за профессора. Не вполне понимаю, куда он клонит, но, клянусь, он честный человек, и мне этого довольно.

— Благодарю вас, сэр,— с достоинством произнес Ван Хелсинг,— считаю за честь числить вас среди своих друзей и ценю вашу поддержку.

И он протянул Квинси руку.

— Я вовсе не желаю,— возразил Артур,— покупать свинью в мешке, как говорят в Шотландии, и если тут будут затронуты моя честь джентльмена или моя вера христианина, то не могу дать подобных обещаний. Если вы поклянетесь, что ваше намерение не затрагивает ни того ни другого, я сейчас же даю на все свое согласие: хотя, клянусь жизнью, никак не могу понять, к чему вы клоните.

— Принимаю ваши условия,— сказал Ван Хелсинг,— но прошу вас об одном: прежде чем будете осуждать меня, хорошенько взвесьте свое решение и уверьтесь, что мои поступки не нарушают ваших условий.

— Решено! — сказал Артур.— Итак, переговоры завершены. Могу я теперь спросить у вас, в чем дело?

— Я хочу, чтобы вы пошли со мной на кладбище в Кингстед, но об этом никто не должен знать.

Артур изумился.

— Туда, где похоронена Люси? — спросил он.

Профессор кивнул. Артур продолжал:

— Зачем?

— Чтобы войти в склеп.

Артур вскочил:

— Профессор, вы говорите серьезно или жестоко шутите?.. Простите, я вижу, это серьезно.