Граф и Фейри. Том 2 (ЛП)

«Интересно, а что насчёт Эдгара?» – ей было любопытно, потому что он был тем редким человеком, которые отнесся к Лидии непредвзято. Если бы дело касалось только принятия способностей фейри-доктора и её самой как нормального человека, она продолжала бы оставаться настороже и ничего не могла бы поделать со своей бдительностью. С другой стороны, она была в восторге, когда к ней относились как к товарищу, и хотела, чтобы она могла доверять им. Вот почему она не желала, чтобы Эдгар сделал что-то настолько безответственное и бросил двух девушек в беде. Она хотела, чтобы понятыми были не только её способности, но и её чувства. И всё же она не могла заставить себя прямо выразить это, и, в конечном итоге, дала ему пощёчину и начала борьбу, из-за которой она совсем не отличается от Розали.

Рассказать правду на самом деле было довольно трудно.

Она спрашивала себя, был ли этот большой лгун просто не в состоянии говорить правду. Он не мог открыть другим людям правду о своём криминальном прошлом, хоть он и делал это только для того, чтобы сбежать от Принца. Даже свою месть за друзей он не мог объяснить наивной Лидии, которая выросла и жила в мирном мире.

Должно быть, поэтому он продолжал держать Лидию в неведении и использовал её, хоть полностью осознавал опасность. И к тому же он, вопреки ожиданиям, беспокоился за неё и сдержал слово, он спас её.

Он был человеком, намерения которого она не могла прочитать.

Но нельзя сказать, чтобы она совершенно не могла понять его, и так как она чувствовала, как будто временами она могла прикоснуться к его мыслям, Лидия оказалась в этом месиве.

Эдгар, чтобы привлечь Лидию к своим делам, упомянул «яйцо фейри» и туманного человека и использовал её как приманку, но она хотела надеяться, что он на самом деле ждал кого-то, кто спасёт его. Он попросил её в лодке на озере помочь спасти его погибших товарищей из тумана, и она пришла к выводу, что то, о чём он говорил тогда, и было тем, на что он в действительности надеялся.

В полумертвом состоянии, когда его заперли, он решил, что видел появление фейри и взял с них обещание в обмен на водяной агат и продолжал ждать спасения в этой темноте. Этот образ прочно засел в её разуме, и она не могла выкинуть эту сентиментальную мысль из головы, возможно, потому что Лидия знала, что фейри имеют особенность никогда не нарушать своих обещаний.

Если у фейри, заключивших сделку с Эдгаром, была какая-то неотвратная причина, по которой они не сдержали своё обещание, тогда у неё было чувство, словно она была принята на эту работу, чтобы выполнить за них это обещание. Поскольку как фейри-доктор она знала, что обещание, которое остаётся невыполненным, плохо влияет и на людей, и на фейри.

–Нико, ты не слышал шаги?

У Лидии вдруг возникло ощущение, словно здесь есть кто-то ещё, и она приостановилась. Но ответа от Нико не было.

– Эй, Нико, ты где?

Этот своенравный фейри-кот вдруг просто исчез. Впрочем, он никогда не был надёжным. Пока она думала об этом, тело Лидии напряглось, так как кто-то приближался к ней, и поэтому она старалась уловить любой звук. Она действительно расслышала отчётливые шаги.

И когда она потихоньку пятилась назад в заднюю часть темной клетушки, её резко дернули назад.

– А…

– Тихо. Это я, Лидия. – откликнулся Эдгар и Лидии пришлось проглотить крик, почти вырвавшийся из её горла.

Приближающаяся фигура могла быть моряком, оставшемся на корабле; казалось, он не знал, что происходит, так как вертел головой, оглядывая всё вокруг. В его руке был нож, и шаги раздавались в их направлении, и сердце Лидии с трудом билось при мысли, что они могли быть обнаружены.

Они осторожно закрыли дверь кладовой, стараясь, чтобы их не услышали, из-за чего в клетушке стало совсем темно, но шаги раздавались всё ближе, почти рядом с ними, так что темнота была не тем, чего стоило бояться.

Но даже после того, как предполагаемый моряк отошёл на достаточное расстояние, сердце Лидии не успокоилось. Потому что Эдгар все ещё обхватывал её руками.

– Этот человек ушёл.

– Да.

– Ладно, отпусти, уже.

Но не казалось, что он собирается её отпускать.

– Если я отпущу тебя в темноту, мне кажется, что я уже не смогу быть уверенным, что ты прямо здесь.

– Тогда ты можешь просто открыть дверь.

– Я желаю, чтобы это была ты…

– Что ты говоришь?

– Если бы ты была той фейри, которая привиделась мне в том беспорядочном состоянии, ты бы смогла вытащить меня из той тьмы.

«Он ведёт себя так, чтобы снова пустить мне пыль в глаза?» – она не могла сказать, было ли это так по его бесцеремонное, откровенной манере разговора.

Было темно, так что она не могла видеть его лица. Только он не прикладывал много сил, когда его руки осторожно обхватывали тело Лидии. Такое простое отношение заставило её чувствовать себя так, словно она услышала редкое признание от него.

– …Тогда, я вытащу тебя.

Она сказала это таким серьёзным тоном, каким только смогла, но ей потребовалась такая смелость, как будто она собиралась спрыгнуть с Лондонского моста*. Она ожидала, что он рассмеётся, но, вопреки её ожиданиям, он молчал, словно погружённый в свои мысли.